Кантата террора. Илья Владимирович Рясной

но раны на нем заживали быстро. И он не терял оптимизма.

      – Ну, ты крут, – сказал он. – Парни в восторге.

      – Жук, так нельзя. Рано или поздно они нас поубивают.

      – Нельзя опускать руки. Будем бить их верхушки.

      «Славянский кулак» – так называлась боевая организация, которой руководил Жук. О ней знали немногие, но шлейф тянулся длинный. Жук предложил войти в нее в качестве оперативного руководителя и разработчика акций. И я не смог отказаться.

      Понаделали мы много. Бились с диаспорами, поджимавшими под себя русские провинциальные городки и предприятия. Иногда получали за это деньги, которые нужны были, чтобы биться дальше. Закладывали взрывные устройства. Отделывали битами и запугивали распоясавшихся бандитов.

      Я в жизни не жалею ни о чем. И что был этот период в моей биографии – тоже не жалею.

      А потом в моей жизни появился Куратор.

      Но это уже другая история.

      Жуку я обязан многим.

      Куратору я обязан всем…

      Я встряхнул головой, наддал газа, выруливая на Можайское шоссе, и поинтересовался:

      – Сделали хоть, что планировали?

      – Сделали, – Жук, потер покрасневшую скулу – след удара.

      – А эвакуацию не предусмотрели.

      – Предусмотрели. Так получилось.

      – Никого хоть не завалили вглухую?

      – Обижаешь. В сводках происшествий не возникнем, – хмыкнул Жук.

      – Не бойся, не подставим, – поддакнул гном.

      – Кое-что есть для тебя, – сказал Жук. – Сема, говори открыто. Мы одно дело делаем. И нам с «Альянсом» не по пути.

      – Я пару лет с пацанами крепко дружил с «Черного марша». До сих пор встречаемся.

      – Это которые зверьков в Мытищах плющили?

      – Да, трое сели. Но не в этом суть. Бурления у «Марша» идут – нужно переходить к активной силовой фазе войны. Хотя никто не знает, что это за фаза такая. И зачем она нужна.

      – Единства нет?

      – Нет… Ребята хорошие. Но могут быть опасными… Там студент-химик вращался. Глицерином кликали. Свихнутый на взрывчатых веществах – с детства хлопушки сочинял и на кошках испытывал.

      – Глицерин, – будто попробовав кличку на вкус произнес я.

      – Такой пончик, ручки ножки пухленькие, губки надутые. Но злой как черт. Глаза голубые – яркие, из-за этого считает себя истинным арийцем. Он меня однажды в деле видел. Знает, что слов на ветер не бросаю.

      – Ты тоже за силовые методы?

      – Было дело… Я его недавно встретил на тусовке. Он меня отвел в сторонку: мол, с пустомелями общаться – себя не уважать. Нужно делом заниматься. Он переустроит с корешами страну – будет все пучком. Есть люди, присматривают настоящих мужиков под громкие дела.

      – А ты? – спросил я.

      – Послал по адресу жирного недоноска

      – Интересно, – я прикинул варианты.

      Это криминальные структуры могли искать себе расходный материал в экстремистских кругах. Но могла быть и ниточка к «Альянсу действия».

      – Как его найти? – спросил я.

      – Телефон