Спасение Романовых. Алексей Колмогоров

вы стреляетесь со мной по правилам чести, или я просто пристрелю вас на месте, как собаку.

      – Ах, ты щенок, – прошипел он.

      – Мичман Анненков. С кем имею?

      – Капитан Манцев.

      – Ну, так что?

      – Черт с тобой. Валуев, будете моим секундантом.

      Валуев-инженер, лишь испуганно повел плечами.

      – Идите за мной! – я пошел к выходу.

      У дверей я столкнулся с только что вошедшим офицером – его лицо сразу внушило мне доверие. Он был в шинели без погон и в фуражке без кокарды. Это был Бреннер. Я остановился прямо перед ним.

      – Разрешите обратиться!

      – В чем дело?

      – Мичман Анненков! Могу я просить вас быть моим секундантом?

      – Секундантом? Вы шутите?

      – Нисколько. Я вызываю этого господина, а секунданта у меня нет.

      Капитан Манцев и его секундант стояли за моей спиной.

      – Глупость какая-то, – сказал Манцев, ухмыляясь.

      Бреннер посмотрел внимательно на него и на меня, и сказал.

      – Если угодно, что ж – извольте…

      Мы шли по темной петроградской улице: я впереди, капитан Бреннер – следом, Манцев и его секундант замыкали.

      – Я не представился. Капитан Бреннер, в отставке.

      – Мы тут все в отставке, – пробурчал Манцев.

      – Могу я узнать, в чем причина конфликта? – спросил Бреннер.

      – Господин Манцев, язык не поворачивается произнести его офицерское звание, гадко отзывался о Государыне и Великих Княжнах, – сказал я и посмотрел на Бреннера.

      Лицо его было бесстрастно. Он лишь принял это к сведению.

      – Господа, право же, давайте покончим миром, – канючил инженер путей сообщения.

      Никто ему не ответил.

      – Какое оружие и где место поединка? – спросил Бреннер.

      – У меня револьвер. Можем стрелять по очереди, по жребию, – сказал я.

      – У меня тоже есть револьвер, – буркнул Манцев.

      – Тем лучше, – сказал я.

      – Господа, ну ей-богу, давайте разойдемся. Оно того не стоит, – ныл инженер-путеец.

      – Что того не стоит? Честь Государыни не стоит? – переспросил тихо Бреннер. Инженер-путеец сразу пошел на попятный.

      – Да нет, же, я не то хотел сказать. Конечно, Государыня – это святое! Да скажите же им, Василий Кузьмич, что Государыня – святое, и дело с концом! – обратился он к Манцеву.

      – Молчать! – сказал Бреннер, не повышая голоса.

      Как-то незаметно он взял на себя руководство, и спросил по-хозяйски:

      – Так куда мы все-таки идем?

      – Найдем какой-нибудь пустырь… – сказал я, неуверенно, поскольку понятия не имел, где в центре Петрограда пустырь.

      – А давайте-ка свернем сюда. Я знаю тут подходящее место, – сказал Бреннер и, не дожидаясь ничьих суждений на этот счет, вошел в ближайшую подворотню.

      Мы оказались в темном проходном дворе. Внезапно Бреннер остановился и с разворота ударил Манцева в лицо. Тот упал. Это было неожиданно.

      –