Кролики и удавы. Фазиль Искандер

поставила на стол бутылку вина и бутылку боржома.

      – Ни за что, – сказал я решительно и снова поставил бутылку с вином на поднос.

      – Не дай бог, – прошептал Валико и посмотрел на меня своими ясными и теперь уже испуганными глазами.

      – В чем дело? – спросил я.

      – Прислали, – сказала официантка и глазами показала в сторону компании.

      Мы посмотрели туда и встретились глазами с парнем, который здоровался с Валико. Он смотрел в нашу сторону горделиво и добродушно. Валико кивком поблагодарил его и укоризненно покачал головой. Парень горделиво и скромно опустил глаза. Официантка отошла с пустым подносом.

      – Я не буду пить, – сказал я.

      – Необязательно пить – пусть стоит, – ответил Валико.

      Мы принялись за еду. Я почувствовал, что бутылка с вином как-то мешает.

      Валико взял бутылку с боржомом и кротко спросил:

      – Боржом можно налить?

      – Боржом можно, – сказал я, чувствуя себя педантом.

      Выпив по стакану боржома, мы снова приступили к лобио.

      – Очень острое, – заметил Валико, шумно втягивая воздух.

      – Да, – согласился я. Лобио и в самом деле было как огонь.

      – Интересно, почему в России перец не так любят? – отвлеченно заметил Валико и, потянувшись к бутылке с вином, добавил: – Наверно, от климата зависит?

      – Наверно, – сказал я и посмотрел на него.

      – Необязательно пить – пусть стоит, – сказал Валико и разлил вино в стаканы.

      Мягкий, душистый запах подымался из стаканов. Это была «изабелла», густо-пунцовая, как гранатовый сок. Валико вытер руки салфеткой и, дожевывая редиску, медленно потянулся к своему стакану.

      – Необязательно пить – попробуй, – сказал он и посмотрел на меня своими ясными голубыми глазами.

      – Я не хочу, – сказал я, чувствуя себя последним дураком.

      – Чтоб я выкопал старые кости отца и бросил грязным, зловонным собакам, если не подымешь! – воскликнул он неожиданно и замолк. В его огромных голубых глазах застыл ужас неслыханного святотатства. Я слегка обалдел от этого внезапного взрыва родовой клятвы.

      – Старые кости отца – грязным собакам! – конспективно напомнил он и безропотно склонился над столом. Мне стало страшно.

      Ничего, подумал я, от этой бутылки мы не опьянеем. Тем более что у меня преимущество: я знал, что он меня хочет напоить, а он не знает, что я знаю.

      Мы допивали по последнему стакану. Я чувствовал, что хорошо контролирую себя и обмануть меня невозможно, да и, в сущности, Валико приятный парень, и все получается, как надо.

      Подошла официантка с двумя шипящими шашлыками на вертеле.

      – Пошли им от нашего имени бутылку вина и плитку шоколада для женщины, – сказал Валико, с медлительностью районного гурмана освобождая от шампура все еще шипящее, всосавшееся в железо мясо.

      «Братский обычай», – подумал я и вдруг сказал:

      – Две бутылки и две плитки пошлите…

      – Гость сказал: две бутылки, – торжественно подтвердил Валико, и она