Кролики и удавы. Фазиль Искандер

надо, – сказал он решительно.

      – Почему? – удивился я.

      – Не стоит, – сказал он, – это фантазия, я вам скажу, что надо записывать.

      «Ничего, я и так запомню», – подумал я и спрятал блокнот.

      Мы шли по горячей пыльной улице. Пыль так раскалилась, что даже сквозь подошвы туфель пекло.

      По обе стороны деревенской улицы время от времени мелькали крестьянские дома с приусадебной кукурузой, с зелеными ковриками дворов, с лозами «изабеллы», вьющейся по веткам фруктовых деревьев. Сквозь курчавую виноградную листву проглядывали плотные, недозрелые виноградные кисти.

      – Много вина будет в этом году, – сказал я.

      – Да, виноград хороший, – сказал председатель задумчиво. – А на кукурузу обратили внимание?

      Я посмотрел на кукурузу, но ничего особенного не заметил.

      – А что? – спросил я.

      – Как следует посмотрите, – сказал председатель, загадочно усмехнувшись.

      Я присмотрелся и заметил, что с одной стороны приусадебного участка у каждого дома кукуруза была более рослая, с более мясистыми листьями, с цветными косичками завязи, с другой стороны зелень более бледная, кукуруза ниже ростом.

      – Что, не одновременно сеяли? – спросил я у председателя, продолжавшего загадочно улыбаться.

      – В один день, в один час сеяли, – сказал председатель, еще более загадочно улыбаясь.

      – А в чем дело? – спросил я.

      – В этом году отрезали приусадебные участки. Конечно, это нужное мероприятие, но не для нашего колхоза. У меня чай – я не могу на приусадебных клочках плантации разводить.

      Я еще раз пригляделся к кукурузе. В самом деле, разница в силе и упитанности кукурузных стеблей была такая, какая изображается в наглядных пособиях, когда хотят показать рост урожайности в будущем.

      – Крестьянское дело – очень хитрое дело, между прочим, – сказал председатель, продолжая загадочно улыбаться. Казалось, он своей улыбкой намекал на то, что эту хитрость из городских еще никто не понял, да и навряд ли когда-нибудь поймет.

      – В чем же хитрость? – спросил я.

      – В чем хитрость? А ну скажи ты, – председатель неожиданно обернулся к агроному.

      – Хитрость в том, что, если крестьянин увидит коровью лепешку на этой улице, – он ее перебросит на свой участок, – засопел агроном. – И так во всем.

      – Психология, – произнес важно председатель.

      Мне захотелось записать этот пример с коровьей лепешкой, но председатель опять схватил меня за руку и заставил вложить блокнот в карман.

      – В чем дело? – спросил я.

      – Это так, разговор туда-сюда, об этом писать нельзя, – добавил он с убежденностью человека, который лучше меня знает, о чем можно писать, о чем нельзя.

      – А разве это не правда? – удивился я.

      – А разве всякую правду можно писать? – удивился он.

      Тут мы оба удивились нашему удивлению и рассмеялись. Агроном сердито хмыкнул.

      – Если я ему скажу, – председатель кивнул на приусадебный участок, мимо которого мы