Кролики и удавы. Фазиль Искандер

Гогола, Гогола, – напевает он с удовольствием.

      Рядом, посапывая, шагает агроном.

      – Вот про Гоголу запишите, все скажу, – говорит председатель. – За лето тысяча восемьсот килограммов собрала, почти две тонны.

      Но теперь мне не хочется записывать, да и задание у меня совсем другое.

      – Другой раз, – говорю я. – А вас давно объединили?

      – Не говори, дорогой, нищих примкнули, – говорит он брезгливо и добавляет: – Конечно, хорошее мероприятие, но не для нашего колхоза: у них табак, у нас чай. Я готов десять козлотуров воспитать, чем иметь дело с ними.

      – Ай, молодец, Гогола, Гогола, – напевает он, пытаясь вернуть хорошее настроение, но, видно, не получается. – Нищие! – сплевывает он с отвращением и замолкает.

* * *

      Мы подошли к ферме. Рядом с большим пустым коровником был расположен летний загон, отгороженный плетнем. К нему примыкал загон поменьше, там и сидел козлотур.

      Мы подошли к загону. Я с любопытством стал оглядывать знаменитое животное. Козлотур сидел под легким брезентовым навесом. Увидев нас, он перестал жевать жвачку и уставился розовыми немигающими глазами. Потом он встал и потянулся, выпятив мощную грудь. Это было действительно довольно крупное животное с непомерно тяжелыми рогами, по форме напоминавшими хорошо выращенные казацкие усы.

      – Он себя хорошо чувствует, только наших коз не любит, – сказал председатель.

      – Как не любит?

      – Не гуляет, – пояснил председатель, – у нас климат влажный. Он привык к горам.

      – А вы что, его огурцами кормите? – спросил я и испугался, вспомнив, что про огурцы он говорил по-абхазски.

      Но председатель, слава богу, ничего не заметил.

      – Что вы, – сказал он, – мы ему даем полный рацион. Огурцы – это проходит как местная инициатива.

      Председатель просунул руку в загон и поманил козлотура. Козлотур теперь уставился на его руку и стоял неподвижно, как изваяние.

      Подъехал шофер. Он вышел из машины с плотно оттопыренными карманами. Агроном опустился под изгородью загона и тут же задремал в ее короткой тени. Председатель взял у шофера огурец и вытянул руку над забором. Козлотур встрепенулся и уставился на огурец. Потом он медленно, как загипнотизированный, двинулся на него. Когда он вплотную подошел к изгороди, председатель поднял руку так, чтобы козлотур не смог достать огурец с той стороны. Козлотур привстал на задние ноги и, упершись передними в изгородь, вытянул шею, но председатель еще выше поднял огурец. Тогда козлотур одним легким звериным рывком перебросился через изгородь и чуть не свалился на голову агронома. Тот слегка приоткрыл глаза и снова задремал.

      – Исключительная прыгучесть, – важно сказал председатель и отдал огурец козлотуру.

      Тот завозился над ним, выскалив большие желтые резцы. Он возился с ним с таким же нервным нетерпением, с каким кошка возится с пузырьком из-под валерьянки.

      – Зайди теперь с той стороны, – сказал председатель шоферу.

      Валико, кряхтя, стал перелезать через изгородь. Из карманов