Ногайские предания и легенды. Иса Капаев

Князь не скупился на обещания, и в случае исцеления дочери обещал мне всё, что я захочу…

      Старик вопросительно взглянул на князя: подтверждает ли он его слова?

      – Так чего же ты хочешь? – презрительно усмехнувшись, спросил князь.

      – Я, достославный князь, прошу руки твоей дочери Мейлек-хан – громогласно произнёс лекарь.

      – Что-о?! – взревел поражённый князь, хватаясь за свой верный кинжал.

      Вскочили от неожиданности и его почтенные гости. Одна Мейлек-хан не выказывала ни малейшего удивления и таинственно улыбалась.

      Князь заметил эту улыбку и накинулся на неё:

      – Что же ты молчишь, дочь моя? Неужели ты пойдёшь за этого полоумного горбуна?

      Муртазаки – исполнители султанской воли – окружили несчастного лекаря и, обнажив кинжалы, ожидали приказаний князя.

      – Повтори свои слова, безумец! Или я велю муртазакам проколоть твоё дряхлое сердце! – гневно прокричал князь.

      Но слова уже были не нужны: лекарь смело сорвал с себя маску, упали на половицы его ветхие одежды и седой парик, спина старика распрямилась… Гости всполошились пуще прежнего.

      – Отец, это Джелалдин – тот самый джигит, мой избранник! – Взявшись за руки, княжна и Джелалдин пали на колени перед князем.

      – Ты больше мне не дочь, и я тебе – не отец!.. Возможно ли такое бесстыдство! Нет-нет, у меня нет больше дочери!.. – оттолкнул он княжну. – Какой позор! Дочь султана бесчестит себя перед безродным бродягой!..

      – Достославный князь! И вы, почтенные гости! – произнёс Джелалдин. – Я сын Темир-Кола, и наш род не менее знаменит, чем какой-нибудь другой, и не менее славен…

      – Что он говорит! – не веря своим ушам, прокричал поражённый Аман-Гирей.

      А мулла прошипел презрительно:

      – Казыварцы всегда были неверными, это – проклятое племя…

      – Железная Рука! Он достал меня из могилы! – простонал сражённый князь. Гости сокрушённо вздыхали.

      – Казыварцы, если и не почитали Священную книгу, то лучше всех соблюдали народный обычай – адат, – возразил мулле Джелалдин.

      – Наверное, за то, что твой отец соблюдал адат его и ненавидели в народе? – усмехнулся Аман-Гирей.

      – Простолюдин поднял руку на благородных мужей! – прокричал один из его родичей, поддержанный, конечно же, остальными.

      – Но князья презирали отца, и ему ничего не оставалось, как отвечать им тем же, ведь по адату человек не должен унижать человека… – ответил Джелалдин, уже не надеясь на то, что его услышат. И вдруг…

      – Мы все знаем, что Темир-Кол был храбр, – произнёс кто-то. И все оглянулись на пожилого человека – аульского ювелира Ат-Чапара. – Но как нам поверить, что ты – сын Железной Руки? – спросил он джигита.

      Джелалдин, словно ожидая этого вопроса, достал из нагрудного кармана бешмета золотые монеты:

      – Вот золотые монеты с тамгой отца! – и он передал монеты старцу.

      Гости разобрали монеты, и каждый из них с удивлением