Рожь во спасение. Миша Сланцев

А покажи-ка себя? Это на фоне чего ты там? Ты повязан по всем параметрам, ты – человек-точка в системе координат, ты – человек-функция, а так если посмотреть – то и не человек уже, а муха, которая добровольно вляпалась в эту всемирную паутину, и чем сильнее ты дёргаешься, пытаешься вырваться, тем быстрее приползет паук и сожрёт тебя. Это – обратная сторона паутины: да, тебе удобно искать информацию, но и ты – как на ладони. Только вот на чьей ладони?..

      Семёну стало тоскливо от того, что без мобилы так дискомфортно, непривычно и даже страшно. С автостопом тоже не везло. Он дошёл до некоего села. «Малые Погребы», – рассмотрел он придорожную табличку. – Ага, значит, где-то есть ещё «Большие Погребы», а может и «Средние», «Верхние», «Нижние», «Русские», «Мордовские». Да, бывают названьица…». И чтобы сгладить гнетущее ощущение безмобилья, Семён начал развлекать себя придумыванием неприличных, нецензурных названий сёл и деревень: Большие Охренищи, Глубокая Задница, Средние Бодуны, Фигасебеево и всё в таком роде.

      Недалеко от обочины он заприметил небольшую беседку с деревянным крестом. Это оказался обустроенный родник, видимо, источник почитался как святой. Тут же висела эмалированная кружка. Семён, прошедший около двух с половиной километров, только сейчас почувствовал, как хочет пить. Не зря говорят – «живительный глоток»: холодная вода была необычайно вкусной, хотя непонятно, как это может быть, вода она и в Африке вода. Но нет, Семён знал, что в городе «Водоканал» воду берёт прямо из загрязнённой реки, дезинфицирует её, как-то смешивает с хлором, всё это движется по ржавым трубам, и в итоге из крана течёт хоть и вполне себе безопасная водичка, особенно если её профильтровать, однако это уже не то… Вода из родника как-то неведомо преобразила сознание: тревожность словно смыло. Умыв лицо, он ощутил свежесть, не ту рекламную телевизионную «свежесть», он как будто посмотрел вокруг другими глазами. Как та парящая птица над полем, которая всё сверху видит, которая спокойно выбирает свой достойный путь, не бросается опрометью вниз за каждым кузнечиком, гусеницей, мышью или за чем там она охотится.

      На дороге остановилась женщина лет пятидесяти пяти, по-видимому, местная, в руках у неё были вёдра, она смотрела на Короедова и, не решаясь спуститься к роднику, что-то ждала.

      – Сынок, ты пей, я подожду, – сказала она, заметив, что Семён её увидел, и поправила на голове платок.

      – А почему надо ждать? Вы проходите, я – всё, – удивлённо отозвался Семён, а сам подумал: «Дело к сороковнику идёт, а для кого-то всё равно ещё «сынок». Приятно, когда случаются такие «рецидивы молодости».

      – Ну как же, чать, у меня вёдры-ти пустые. Примета такая: баба с пустыми вёдрами навстречь – нехорошо, – объяснила местная.

      – Да мне как-то поф… ну, в смысле не верю я особо в приметы, ничего страшного, проходите, – сказал Семён.

      Женщина подошла и стала набирать воду.

      – А ты,