Красный Жук. Евгений Викторович Сурмин

придёт шофёр, отвезёт вас на железнодорожную станцию, оттуда по своим частям. Другой дороги у вас нет!

      – И долго его ждать? – глядя исподлобья, спросил рослый шатен с перебитым носом.

      – Боксёр, что ли?

      – Ну, боксёр.

      – Ну, боксёр, – передразнил его второй часовой, – жди, обычно он в автобусе сидит. Но ваш красавчик, – кивок в сторону Петра, – его же послал по уставу форму найти. Так что присаживайтесь на скамеечки, ножки не утруждайте.

      – Ещё третьи петухи не прокричат, обернётся Андрей красным молодцем, – заржал часовой, сбивший белоруса с крыльца.

      – Убью! Сука! – стоящий в дверном проёме Задира отбросил недоеденный блин и бросился вперёд. Проскочив часовых, он набросился на так и не вышедшего из оцепенения Петра. За несколько секунд он повалил его на землю и начал избивать, беспорядочно молотя руками по лицу. Прежде чем его оттащили, лицо старшего сержанта успело превратиться в говяжью отбивную.

      Щуплый сержант оказался на удивление сильным, только вчетвером его удалось оттащить от жертвы. Оправдывая свою кличку, Задира продолжал вырываться, оглашая дворик концентрированной смесью мата, проклятий и угроз.

      – Хорош блажить, парень, не на паперти, – уверенный властный голос как отрезал поток брани.

      На груди выскочившего в одной гимнастёрке капитана было два, два! ордена красного знамени. Сержанты, не веря своим глазам, узнали в нём своего сопровождающего Андрея.

      Одной фразой успокоив Задиру, капитан подскочил к Петру и аккуратно пробежал пальцами по его лицу.

      – Нос вроде не сломан. Так, этого в санчасть, второго на губу. Григоренко! Григоренко, мать вашу, не часть, а бордель.

      – Товарищ капитан, разрешите обратиться, нет у нас губы-то, – часовой вытянулся в струнку, всем своим видом показывая рвение.

      – Организуйте, обалдуи. Так, Григоренко, быстро сажай остальных, – кивок в сторону ворот, – и вези на железку, личные дела видел? Я на стол бросил. Видел, молодец, по пути разъяснишь политику партии, и пусть радуются. Я к командиру. А с вами я позже поговорю.

      Вид застывших соляными столбами автоматчиков давал основание думать, что ничего хорошего для себя они от этого разговора не ждут.

      – Хрен ли застыли целками! Тащите его, морда уже как у утопленника, этот блаженный пусть помогает.

      Капитан так же внезапно, как появился, скрылся за дверью, ведущей в столовую, не забыв на прощанье погрозить кулаком часовым.

      Петр всё же смог подняться с помощью луноликого часового и поковылял к крыльцу, опираясь на него. Вторая пара двигалась плечом к плечу и запросто сошла бы за приятелей.

      – Эх, боец, вот что с тобой делать? Может шлёпнуть, а?

      – Да что вы такое говорите, товарищ начальник, капитан сказал отдыхать, значит отдыхать, – оскалился в ответ Николай.

      Поникшие сержанты, так и не ставшие курсантами, грузились в автобус под крики и ругань злющего Григоренко.

      В двух шагах от Генштаба.

      – Командир,