Красный Жук. Евгений Викторович Сурмин

принцип «бей или беги». Перепутал разок, и накопленные тобой ресурсы меняют собственника, а в крайнем случае твой уникальный генетический набор напрямую усваивает более успешная особь. Сержант, непроизвольно принявший стойку «смирно», почувствовал, как зашевелились волосы и загорелось лицо, слова застряли в пересохшем рту. Вся генетическая память, успешно проведшая его предков по лабиринту войн и природных катаклизмов, кричала о том, что перед ним хищник более свирепый и сильный, чем он сам. Человек, сидящий в кабинете, мог убить с такой же лёгкостью, как старший сержант мог влепить внеочередной наряд рядовому Абдулбекову.

      Хозяин кабинета перевёл взгляд на бумаги, лежащие на столе. Наваждение пропало, впрочем, как и желание скандалить. Не успевший разобраться в своих ощущениях Даданин был подвинут плечом. Безликая толпа сержантов колыхнулась и выдвинула на передний край бойкого одессита, сержанта Карамушина.

      – Мы тут это, тащкамандир, стоим, мёрзнем, – бойкой скороговоркой отчеканил Карамушин, пришедший на помощь своему отчего-то замявшемуся товарищу.

      – Заработался, товарищи сержанты, – как бы даже с нотками извинения проговорил хозяин кабинета, постучав кончиками пальцев по тонкой бумажной папке, лежащей на столе. – Сейчас исправим. Эй, кто есть тут?

      – Иду! – ответили почти сразу откуда-то из глубины дома.

      Через несколько секунд, поразительно ловко протолкавшись через сбившихся на пороге сержантов, появился боец.

      – Номер два, – отметил старший сержант Дадаев, чувствуя явный дискомфорт. Расхлябанность и замызганность гимнастерки бойца не укладывалась в ряд с только что пережитым стрессом. Подсознание кричало о несоответствии, мысли метались по кругу, пытаясь локализовать раздражитель и принять какое-то решение.

      – Андрей, отведи товарищей сержантов на кухню, ну ты и сам знаешь – как обычно.

      – Сделаем, Командир.

      – Прошу за мной, товарищи.

      Запущенный механизм «беги» накачал кровь Петра катехоламинами – адреналином и норадреналином. Гормоны перевели организм сержанта в боевое состояние и требовали немедленных действий, между тем рассудочная деятельность мозга тормозила эти процессы. Сержант не мог вернуться в кабинет, не мог он и убежать, бросив группу, на какое-то время наступило шаткое равновесие. При других обстоятельствах привычка к самоконтролю и дисциплине взяла бы вверх, организм без последствий вывел бы излишек гормонов.

      Сейчас Пётр усиленно убеждал себя, что у него просто запершило в горле, а наглый одессит, воспользовавшись моментом, сделал заявку на лидерство. Заложенный самой природой инстинкт альфа-самца, чей статус оспаривается, мгновенно выдал жертву для демонстративного наказания. Грязная гимнастёрка сопровождавшего их бойца по имени Андрей маячила практически под носом.

      – Красноармеец, стой! Смирно!

      Гимнастёрка прошагала ещё метра три, прежде чем остановиться.

      «Точно деревенский неотёсанный