Ревущая Тьма. Кристофер Руоккио

презрительно щуря бледные глаза.

      Она прибыла с «Фараона», когда мы уже собирались вылетать. Ее и нескольких других офицеров отправила с нами Райне Смайт, когда мы покидали Эмеш. Менее дотошная и разборчивая, чем Бассандер, она относилась ко мне столь же пренебрежительно.

      – Не-а! – крикнул стоявший во главе декады Гхен и тут же пошатнулся, потому что шаттл начал вилять из стороны в сторону.

      Я молча смотрел на приближающийся гористый ландшафт за окном.

      – Бандит будет ждать в городе, это недалеко, – повернулся ко мне Гхен. – Все еще хочешь, чтобы мы задержались?

      Оторвав взгляд от окна, я кивнул:

      – Если высадимся всем скопом, местные сразу поймут, что мы военные. Действуем по плану. Я возьму Хлыста, Гринло и Айлекс. Как разыщем Самира и узнаем, где искать Крашеного – если тот вообще здесь, – вызовем вас. А пронюхают, что мы из легионов, пиши пропало.

      Гхен наклонился к сидящей напротив меня Гринло и театрально прошептал:

      – Лейтенант, это он на вас намекает.

      Он ухмыльнулся, оскалив кривые, но белые зубы. От улыбки его смуглое лицо стало весьма обаятельным, впечатления не портил даже рассеченный еще на Эмеше нос. Смешок пробежал по рядам солдат отряда – имперских легионеров и джаддианских альджани. Гринло оставила реплику без ответа.

      – Лорд-комендант, я посажу шаттл на окраине города, – сказала Айлекс, в последний момент переведенная в нашу группу с «Мистраля».

      Норманка-гомункул сидела в кресле пилота, ее зеленые руки ловко управляли кораблем. Она была дриадой, древним существом, созданным на заре Империи и до Писания. Ее кожа светилась от хлорофилла и выглядела зеленее, чем леса Луина в разгар лета. Айлекс практически не нуждалась в еде, получая все необходимое от солнечного света, и редко покидала свой пост на «Мистрале», проводя все время в возне с приборами под нагревательными лампами.

      Снижение резко прекратилось, и на подлете к городу шаттл выровнялся. Предупреждения о безопасности погасли, позволив всем, кто стоял, отстегнуться, а тем немногим, кто сидел, – встать. Я поднялся и достал из подвесного отсека поношенную шинель.

      Подойдя к кабине, я обратил внимание на металлический скрежет под ногами и покачивание палубы. Шаттл снижался медленно, по спирали. Айлекс была прекрасным пилотом. Она росла в космосе, на одной из многочисленных станций, окружавших ее родную планету, пока не попалась в лапы косторезов, желавших содрать с нее шкуру.

      Натянув тяжелую черную шинель, я взялся за поручень прямо за спиной у Айлекс. Сзади подошел Гхен, и я без удивления услышал от него:

      – Что за чертовщина случилась с этим городом?

      – Это, по сути, вообще не город, – зная, что произошло, ответил я.

      – До вторжения здесь вообще ничего не было, – спокойно и размеренно добавила Айлекс.

      Под нами тянулись цветущие руины. Кривые купола и наклонные башни сцеплялись, будто старые кости. Они держались на толстых кабелях, покрытых утренней росой, или опирались друг на друга, как усталые люди. Внизу на террасах зеленели