Записки с Белого острова. Алина Пожарская

асфальт кругом. В ней Большой Женя живёт.

      – Вот скажите мне, – обратилась я к нашим. – Почему Катя? Она ж попсовая.

      – Значит, он сам попсовый! – ответил Стас.

      – Значит, – ответил Федя-ботан, – твой хайрастый принц ещё впереди. С нормальным вкусом и в футболке Арии.

      Навстречу нам шёл Хурманян. Поравнявшись с нами, он сделал назидательное лицо и сказал:

      – Когда из Арии ушёл Варшавский, это уже не Ария[2] .

      Хурманяну всегда есть что сказать.

      Сила Варшавского

      Я защитила проект и села с пятёркой и довольным видом. Шёл английский.

      – Я на каникулах на дачу поеду, – объявила Катя. – А там, может, ещё с кем-нибудь замучу.

      – Это как? – спросила Тая. – А с Никитой всё, что ли?

      – Почему всё? Не всё. У наших с дачи так принято. Один парень тут, другой на даче.

      – Девочки! – Нелли Сергеевна взлохматила бордовую причёску до потолка. – Стоп токин!

      Тая подняла брови. Мара медленно взяла ручку и включила-выключила её пару раз. Я начала писать упражнение.

      На переменке Мара куда-то ушла. И на следующем уроке сказала:

      – Всё. Готово. Я сдала Катю Андрею.

      – А он что?

      – А он предупредил её. Что пусть бросит Никиту по-хорошему. Иначе на концерте 22 февраля он выйдет на сцену и её опозорит.

      – Как? – спросила я. Мара пожала плечами.

      – Понятия не имею. Но опозорит. Не сомневайся.

* * *

      22 февраля мы пришли нарядные. Я в белой майке и чёрной рубашке в роли пиджака, а Неотмиркин сделал хвостик.

      Катя готовила песню. Раньше она играла на фортепиано по несколько часов в день: собиралась учиться на дирижёра. Потом плюнула и переключилась на мехмат. Но её нежный голос остался.

      – А что за песня? – спросил кто-то.

      – Да так, – ответила Катя. – Неважно. На пианино себе подыграю.

      Она вообще была очень тихая сегодня.

      Тая привела парня с гитарой, по кличке Ястреб. Он вызвался сыграть что-то на гитаре.

      – Где тут у вас укромное место? – спросил он. Мы отвели его в девчачью раздевалку над спортзалом на верхотуре.

      Ястреб расчехлил гитару, по-хозяйски уселся на длинную скамеечку – бывший физкультурный снаряд – и начал репетировать.

      – Ты что, «Кровь за кровь» играть будешь? – спросила я.

      – Сама ты «Кровь за кровь»! – ответил Ястреб. – Это моя песня!

      – Боюсь, что до тебя её уже сочинили.

      – Ещё я буду оправдываться, – важно сказал Ястреб и стал для меня навеки не Ястреб, а Ястребок.

* * *

      Концерт открывали старшаки. Сначала Алиска танцевала плечами под какой-то рэп, потом Наташа с бордовыми кругами на щеках пела так, что все думали, будто это фанера. Наташа будет поступать на эстрадный вокал.

      Потом задёрнули занавес, и началась кутерьма. В темноте мы поставили стол, накрыли чьим-то плюшевым пледом и зажгли свечки. Передвинули пианино так, чтобы оно стояло к зрителям в профиль. Катя была очень сосредоточена, я наоборот, а Ястребок чуть не посеял где-то гитару.

      В

2

Дмитрий Варшавский – вокалист группы «Чёрный кофе». Из Арии на тот момент ушёл Валерий Кипелов.