Жажда. Темная вода. Ник Никсон

умрет, да?

      Она расплакалась.

      – Не умрет, – твердо сказал Витька. – Я договорюсь, чтобы его принял кремлёвский хирург. Его вылечат. Все будет хорошо.

      У Петруши в глазах вспыхнул огонек надежды.

      – Ты сможешь? Ты уверен?

      – Конечно. У сталкеров хорошие отношения с Кремлем. Мне нужно время, чтобы все решить. Я очень скоро вернусь за твоим папой.

      – Обещаешь?

      Он посмотрел в ее глаза цвета небесной синевы, в которые хотелось провалиться.

      – Обещаю.

      Петруша взяла его за руку. По спине пробежали мурашки. Потянулась к уху и произнесла шепотом:

      – Меня зовут Эли.

      ***

      Лэнд Крузер сталкеров свернул на Большую Лубянку и, набирая скорость на пустой дороге, поехал в сторону Кремля. На пути проносились поросшие мхом и лопухами безжизненные здания. За полтора десятка лет флора Земли изменилась до неузнаваемости. Корневища мощных кустарников прогрызали бетон, «поедая» здания один за другим, словно голодный зверь. Со времен Катастрофы в Москве обрушилась каждая третья постройка, а через несколько десятков лет весь город превратится в руины. У общин имелись спецгруппы по контролю за состоянием своих построек: корневища вырубались, обрабатывались химикатами. Никому не хотелось погибнуть однажды под рухнувшими сводами собственного дома.

      Погода тоже претерпела перемены – Москва с ее умеренным климатом превратилась в тропики. Периоды засухи и знойной жары сменялись сезонами дождей, ураганные ветры и торнадо обрушивались по несколько раз в год, доставляя несчастным выжившим множество неудобств: разбитые стекла, поваленные хозпостройки, сорванные крыши, погибшие и раненые. Будто сама планета ополчилась на людей, решив, что человек как вид больше не имеет права на существование.

      Основные дороги между общинами контролировал Гортранс. Дружинники доставляли воду от Кремля другим общинам и следили за состоянием дорожного покрытия: освобождали от ржавых машин, периодически вырубали кустарники и траву, латали ямы. Большая же часть дорог в городе оставалась заброшенной и поросла травой толщиной с палец, преодолеть которую даже пешком непросто.

      Периодически на тротуарах еще можно заметить торчавшие из земли проржавевшие водоразборные колонки. Когда темная вода заполонила собой все океаны, реки, озера и даже дождевые облака, чистая вода еще сохранялась в толще земли. На протяжении месяцев колонки оставались последней надеждой для москвичей на выживание, но вскоре зараза пробралась и под землю. Темная вода убивала быстро и беспощадно. В зависимости от выпитой дозы человек умирал от нескольких минут до двух часов, сгнивая заживо, словно его время жизни ускорилось на несколько порядков.

      – А почему та часть Садового для нас закрыта? – спросил Витька, когда Кобальт рассказал о просьбе Гороха достать картину из Третьяковки.

      – Москва – река отрезает южную часть кольца. Оставшийся пятачок омывается водой с трех сторон – для тварей это излюбленное место обитания. Было решено отгородиться от него береговой линией.

      – Так