Я сижу на берегу. Рубен Давид Гонсалес Гальего

так всегда, – продолжает Миша. – Как всегда. Стараешься, стараешься – и где благодарность? Вот скажите мне, тетя Клава, где человеческая благодарность? Мы с вами уже двадцать минут боремся с этими уголовниками. Знаете, что они придумали? Вам бойкот объявили, а меня дежурить заставили.

      – Что ты мелешь, какой из тебя дежурный? Серега сегодня дежурный.

      – Вот я им так и сказал. Какой из меня дежурный? У меня здоровье слабое. Да какое здоровье? Нет у меня никакого здоровья. Как и у вас. И суставы у нас с вами болят постоянно. У вас суставы болят?

      – Болят, – автоматически отвечает тетя Клава.

      Тетя Клава открывает рот, чтобы сказать что-нибудь еще, но Миша ее перебивает. Миша не дает опомниться бедной женщине.

      – Я им и говорю, что дежурство – наш долг перед страной. Что все должны дежурить, несмотря ни на что. И футбол тут ни при чем. Правильно?

      – Какой футбол? Сейчас пойду Сереге на тебя пожалуюсь. Он же их уже полчаса как уложил, все спали. Я проверяла.

      Миша грустно смотрит в пол. Миша и сам поражен коварством Сереги.

      – Вы меня не слушаете, тетя Клава. Никто меня не слушает. Все из-за здоровья. Все думают, что раз у меня голос слабый, меня можно не слушать. И Серега меня не стал слушать. Я ему говорил, что футбол ничего не значит. Взялся дежурить – дежурь. А он меня с коляски грозился сбросить. Всегда так. Я как лучше хотел. Никто не хотел дежурить, мне пришлось. Серега кулаки свои показывает, вы одного в туалете оставить грозитесь. Что мне делать? Ну вот, скажите, что мне теперь делать?

      Миша смотрит на тетю Клаву снизу вверх. Миша почти плачет от жалости к самому себе. Тетя Клава не понимает ничего.

      – Какой футбол? Никакого футбола! Я не разрешала футбол. Они футбол собрались смотреть? Я не дам!

      Тетя Клава выбегает проверить, не смотрят ли парни футбол. Возвращается еще более растерянная.

      – Там телевизор выключен и никого нет, – радостно говорит тетя Клава.

      – Вот и хорошо, вот и правильно, – соглашается с ее радостью Миша. – Не нужно им никакого футбола. Зачем им футбол? Пусть вовремя спать ложатся, режим дня соблюдают. Они мне говорили, что надо к вам сходить, еще раз попросить, а я им так и сказал, что тетя Клава никогда футбол смотреть не разрешит. Тетя Клава если сказала, то сказала. Ее слово твердое. Приходили они к вам?

      – Приходили, – с улыбкой говорит тетя Клава. – Обещали, что хорошо вести себя будут. А я не разрешила.

      – И правильно, – говорит Миша. – Так и надо. Вообще я вами восхищаюсь. Вы – честная и принципиальная женщина. Побольше бы таких в нашем детдоме. Распорядок дня – это главное. Распорядок дня серьезные люди писали, профессора московские. Сон – лучшее лекарство. Крепкий сон – основа долголетия. Вы одна стоите на страже нашего здоровья. Одна против всех. Как Джордано Бруно.

      – Никакая я не бруна. Как ты со взрослыми разговариваешь? Я – порядочная женщина. Зачем бруной обзываешься?

      – Я ж не спорю. Конечно, порядочная. Джордано Бруно – положительный образ. Это я вас так похвалил, а вы не поняли. Книжки надо