Я сижу на берегу. Рубен Давид Гонсалес Гальего

мнет эспандер.

      – Посмотрите на мой бицепс! – Серега закатывает рукав рубашки, сгибает правую руку в локте. – Я избил ребенка? Да я взрослого кого хошь в пять минут уделаю. Если бы я кого-нибудь избил, его бы врачи по кусочкам собирали. Так, дал пару раз по шее, да и то слегка. Избил. Понапишут всякого. Я вообще никогда в детдоме не дрался. Почитайте мое дело, там все должно быть записано.

      – Хорошо, хорошо, – старается успокоить Серегу завуч. – Ты прав. Слово «избил» тут не подходит. Но ты все-таки признал свою вину и извинился перед товарищем.

      – Признал, – кивает Серега. – И извинился.

      Серега не может сдержать улыбку. Он вспоминает, как извинялся перед малышом в присутствии всей школы.

      – Видишь. Ударить маленького мальчика! – Завуч качает головой. – Тебе ведь было стыдно?

      – Не было. – Серега успокоился. Теперь он может разговаривать нормально. – Как бычки из лужи подбирать, так он большой, а как по шее получить, так маленький? Неправильно это. И не бил я его совсем, только пригрозил. Я его курить отучал. Он сигарету выкурил, потом десять кругов вокруг бухгалтерии пробежал. Потом опять сигарету.

      – Где ты взял сигареты?

      – В магазине. Я ж не для себя покупал. Я ему, дураку, можно сказать, жизнь спасал. Вырастет спасибо скажет.

      – А бегал он зачем?

      – Так у него руки нет. Если бы ноги не было, он бы у меня от пола отжимался. Я доказывал вред курения. Слабак он. После третьей сигареты заплакал и жаловаться побежал.

      – Ты мог найти другие методы убеждения. Надо было с ним поговорить, рассказать о вреде курения словами.

      Серега уже разговаривает в полный голос. Голос у Сереги взрослый, сильный. Как всегда, когда Серега разговаривает со старшими, он нервничает.

      – Ага. На словах его не убедить. Вон, лектор каждый месяц о вреде курения рассказывает. И воспитатели. И что, убедили кого-нибудь? Ни один курить не бросил, как курили, так и курят.

      – Кто конкретно курит? Ты можешь назвать фамилии?

      Серега замолкает. На такие вопросы в детдоме отвечать не принято. Впрочем, и задавать их не принято. Серега делает вид, что не расслышал вопроса, завуч делает вид, что ей не так важен ответ.

      – Пожалуйста, не повышай голос, – просит она вежливо.

      – Я не повышаю голос, я всегда так разговариваю.

      – Опять споришь со старшими, огрызаешься. На тебя регулярно жалуются воспитатели.

      – Пусть жалуются. Я ж не виноват, что им не нравлюсь. Я ничего плохого не делаю. А вы папку почитайте, там все написано. Там написано, что я исправился.

      – Я внимательно изучила твое дело.

      – Нет, – Серега старается говорить тише, но голос его все же выдает нетерпение и резкость. – Вы только из начала читаете, там, где замечания пишут. А вы и из конца почитайте, где благодарности.

      Завуч кивает, открывает Серегину папку в конце.

      – Благодарность от учителя физкультуры, это понятно. Но по геометрии? Странно.

      – Ага, видите? Почему странно? Когда я курил, всем было не