Я сижу на берегу. Рубен Давид Гонсалес Гальего

Гимн. Высшие идеалы. Серега, у тебя есть идеалы?

      По лицу Сереги видно, что у него нет идеалов. У него есть разрешенный футбол и хорошее настроение у тети Клавы.

      – Ты про что?

      – Она на весь чемпионат разрешила или только на один вечер?

      – Да неважно. Какая разница? Если сейчас разрешила, то и дальше будет разрешать.

      – Я просил с ней не разговаривать.

      – Так она футбол разрешила!

      – А ты, как идиот, прибежал малышей укладывать. Хор мой закрываешь. Они только-только «до» освоили. И первую строчку Гимна. А у меня по плану еще «Интернационал» был. И вообще, ты дежурный или я? С какой стати ты тут командуешь?

      Серега злится. Все было так хорошо! Но Миша прав. Хочется посмотреть весь чемпионат, а не только первый матч.

      Миша говорит очень тихо.

      – Учитель физкультуры пришел?

      – Нет. Он уйдет с дежурства. Вернется после футбола.

      – А я ее учителем испугал. Теперь она второй матч ни за что не разрешит. И все из-за тебя. Тебе футбол пообещали, ты и рад стараться. Теперь будешь всю неделю за ней тапочки носить.

      Про тапочки – это оскорбление. Любой другой за такие слова давно получил бы по морде. Любой другой, но не Миша.

      Серега потихоньку начинает злиться. Серега не понимает.

      – Но она же разрешила. Все в порядке.

      – А почему она разрешила?

      – Ты попросил.

      Миша делает вид, что сердится. Миша поднимает голову. Смотрит спокойно на Серегу.

      – Я попросил? Не было такого. Я никогда никого ни о чем не прошу. Я заставляю или убеждаю. Просить бессмысленно. Ее все просили. А результат? Ноль. Попросил.

      Миша сокрушенно качает головой.

      – Короче, иди смотри свой футбол, но второй раз я с тетей Клавой договариваться не буду. Ты все испортил.

      Серега не верит Мише. Серега знает Мишу очень хорошо.

      – Ладно, хватит. Не умничай. Говори, что делать, – я сделаю.

      Миша расстроенно смотрит на хор. Малыши сидят на подушках. Никто и не думал ложиться.

      – Нет, ты пойми тетю Клаву правильно, Серега. Вот ты укладываешь малышей спать, потом прихожу я, стараюсь, опять их укладываю спать, потом опять приходишь ты. Что получается? Получается, ты главный, а я так, случайный человек. И петь они не поют, и тетю Клаву слушаются. Плохо. Выходит, никакой я не дежурный. Второй раз тетя Клава со мной разговаривать не станет. И в карнавал не поверит.

      – Какой еще карнавал?

      – Обыкновенный, с хлопушками, как в Бразилии. Я ей обещал, что если она футбол смотреть не разрешит, мы карнавал устроим От твоего имени обещал.

      – Правильно, давно пора, – соглашается Серега, – дверь ей подпереть и дыма напустить через замочную скважину. Такой карнавал получится!

      – Если выживет – пятнадцать суток, если задохнется – пятнадцать лет. Лучше уж крокодилам ее скормить.

      Миша не улыбается, Миша серьезен как никогда.

      – Серега. Ты в тюрьму сильно хочешь? Я тебе про праздник рассказываю, радость. Хлопушки, серпантин, конфетти. Неужели так трудно