Прости мне мои капризы. Николай Чепурных

по телу моему не однажды пробегал колючий, словно еж, холодок, чрезвычайно взволнованный – как будто все то, о чем я узнал, было не вымыслом, выдумкой (впрочем, наверное, имеющими под собой те, или иные «небеспочвенные» основания…), а чистой правдой, взбудораженный, к тому же, «провидческим» предсказанием библиотекарши Надежды Ивановны, отчего-то, правда, не сумевшей в свое время применить этот провидческий дар к себе самой (когда «скоропостижно» выходила замуж, о чем я постеснялся ей напомнить…), возможно, из-за отсутствия жизненного опыта, по молодости, – я, наконец, вышел из помещения наружу.

      Встретившись с Ириной лицом к лицу, я пришел в полный восторг – от того, как она выглядела.

      Девушка была в легких белых туфельках на умеренно высоком каблуке (я начал вести «осмотр» снизу – вверх…), светлых брючках свободного покроя, нижней частью опускавшихся до голых щиколоток, голубой блузке, с коротким рукавом, и широкополой соломенной шляпке, «по-ковбойски» (так я почему-то решил…) сдвинутой на затылок. В этом наряде Ирина смотрелась – просто неотразимо!

      – Я заходила к тебе домой. Твоя мама сказала, что ты должен быть здесь. Ушел, говорит, даже как следует не позавтракав, ничего толком не объяснив.

      – Да, как-то неловко вышло. Некогда было объяснять. Я тут три часа уже нахожусь.

      – По какому поводу? Ах, что за глупости я говорю? Какой может быть повод для похода в библиотеку? Что за книгу взял? Впрочем, книги в руках у тебя я не вижу.

      – Я не за книгами сюда приходил.

      – А зачем?

      – Искал материалы о русалках.

      – О русалках?!

      Ирина очень удивилась тому, что услышала. Как будто все ее легкое, подвижное тело выразило это одно из присущих человеку чувств, или состояний: каким-то мгновенным, импульсивным движением – порывом. А ярко-синие, как полевые васильки, глаза ее сделались большими и точно объемными – что меня еще больше взволновало, и одновременно – встревожило. Именно такие глаза были у привидевшейся мне, после сна, девочки – перед тем, как видение исчезло. Я так и не понял: что же это на самом деле было? И одежда моя оказалась на полу, тогда как – это я помнил совершенно точно – я повесил ее на спинку стула, когда разделся, перед сном. Может быть, я, по какой-нибудь надобности встав с кровати, до момента, когда окончательно проснулся, – сам сбросил рубашку и джинсы на пол, и теперь просто ничего об этом не помнил? Но что могло меня к этому подвигнуть? А еще вывернутые наружу карманы – словно в них кто-то что-то искал?

      – Для чего они тебе понадобились? – отвлекла меня от тревожных мыслей Ирина.

      – Кто – они?

      – Как кто? О ком ты сейчас говорил?

      – А-а-а… Хотел поподробнее разузнать, что это за существа такие есть…

      – Зачем? – повторила вопрос Ирина.

      – Затем, что я видел тебя во сне.

      – Когда?

      – Сейчас! То есть сегодня!

      – Ты видел меня во сне?

      – Да!

      – Вот как! И что же?

      – А то, что ты была в облике русалки!

      – Я в облике русалки? Чудесно! Здорово! Или нет – не здорово? Это хорошо, или