Прости мне мои капризы. Николай Чепурных

– губы…

* * *

      До отъезда в училище оставалось три, или четыре дня.

      Приобретенный в кассе предварительной продажи билетов проездной документ на поезд (для чего мне пришлось совершить поездку в областной центр…) – уже находился, вместе с отпускным билетом, заверенным синей казенной печатью военкомата (прибыл такого-то числа-месяца-года, убыл такого-то…), во внутреннем кармане форменного моего кителя.

      Еще больше времени мы старались проводить вдвоем, за исключением тех кратких часов, которые вынуждены были отводить себе на сон, прием пищи и общение с родными.

      Между тем, после случившегося – «нечаянного» поцелуя – в наших с Ириной отношениях наступил, в определенном смысле, перелом.

      Поворот.

      И поворот этот оказался – довольно резким! Крутым – покруче спуска в реку – в том месте, где должен обитать Водяной! Сколь и неожиданным. Как будто включилась – давно ожидавшая своего часа – система форсажа.

      Мы уже без всякого стеснения («времени не тратя даром», то есть не расходуя драгоценные минуты, проживаемые отныне – точно одна минута за три, на излишнее и совсем ненужное «оправдание» наших дерзких помыслов, намерений и поступков…) переводили эти отношения из «теоретической», «умозрительной» до сего момента, плоскости – в «практическую», «материалистическую», сводя их, в значительной мере, к банальной, как ее, порой, называют, но поразительно живучей, необоримой природе инстинкта… Не переступая, однако, через определенную грань, о существовании которой Ирине подсказывали интуиция, чутье, какой-то внутренний, правильно настроенный механизм. Я же знал об этой тонкой грани, этом постоянно маячившем у меня перед глазами «шлагбауме» – фактически: до какой бы степени Ирина ни была развита физически (физиологически…), умственно (в границах своего возраста, за который, впрочем, она постоянно предпринимала попытки выйти…) – «по паспорту» (которого она, разумеется, пока не имела…) ей еще только должно было исполниться четырнадцать лет! И с этим, весьма существенным обстоятельством, о чем, правда, мы с Ириной никогда не говорили (словно не признавая таковое обстоятельство за главное «препятствие», которое, в случае выхода наших «инстинктов» из-под контроля, могло нас остановить…), – я должен был считаться!

      (В этой связи, иногда, я испытывал жгучее желание – перенестись на какой-нибудь машине времени из сегодняшних дней – лет на пятьсот, или тысячу назад. Так же, как мечтала об этом Ирина. Только, в отличие от Ирины, которой интересно было бы «пообщаться» с далекими соплеменниками, посмотреть, какие они есть, – у меня была несколько другая цель. Заключалась она в следующем.

      В ту давнюю пору обычным на Руси делом было, когда жених и невеста могли сочетаться, законным браком, в гораздо меньшем возрасте, нежели в нынешнее время, а именно: в пятнадцать (жених) и двенадцать – тринадцать (невеста) лет.

      Об этом я прочитал в одной из статей, когда изучал в библиотеке материалы о русалках, только в тетрадь не стал записывать