Ильгет. Три имени судьбы. Александр Григоренко

устыдился своей лжи. «Что заставляет тебя лгать?» – услышал он насмешливый голос своего демона.

      Он дважды вздохнул во всю грудь, и боль исчезла так же внезапно, как пришла. Демон молчал. Ябто улыбнулся и с наслаждением подумал о том, что все дело в его великодушии, которым воспользовался какой-то проказливый дух и заставил заговорить с этим нелепым существом.

      Спустя немного времени Гусиная Нога и Блестящий, гогоча, развлекались моим оружием. Они стреляли по старой лосиной шкуре, которую костяные наконечники едва пробивали.

      Вечером сломанный лук и древки стрел потрескивали в очаге.

* * *

      – Нету теперь твоих стрел. Чем охотиться будешь, хозяин?

      Нара стояла напротив и тоненько смеялась.

      – Все еще собираешься жить своим очагом?

      Я старался не смотреть на нее – смех бил по лицу тонкой лозой. Невыносимо хотелось плакать, и когда мука дошла до края и дрова были выгружены, я выпрямился, поднял топор и сказал глухо:

      – Уйди.

      Нара перестала смеяться.

      – А ты ударь, – произнесла она так, будто шепнула на ухо.

      Положив топор, я принялся ломать об колено длинные ветки. Крик сухого дерева давал облегчение душе.

      Я думал: хорошо бы сказать этой твари, что уже убил врага и отведал его сердца, – ведь она наверняка ничего не знает. Братья считают себя взрослыми мужчинами и по примеру отца не говорят с женщинами о своих делах.

      Но прежде чем я успел открыть рот, Нара сказала:

      – Боишься ударить? А ведь ты, кажется, уже убил кого-то.

      Нутро вздрогнуло. После некоторого молчания я произнес, как мог сурово:

      – Да, убил. Врага. И съел половину сердца.

      – Ой! – Девочка Весна взвизгнула так, будто ей подарили бусы крупного бисера. – Настоящий воин! Настоящий…

      – Да, настоящий.

      Я почти кричал, вновь чувствуя позорную теплоту, подступающую к глазам.

      – И настоящий воин делает бабью работу…

      Нара не успела закрыть рот, как кривой сосновый сук просвистел перед ее лицом. В долгом молчании я увидел – ее черные глаза, похожие на два маленьких лука, раскрылись широко, будто кто-то натянул тетиву.

      Наконец она сказала:

      – Ты ведь не убьешь меня… как того… того, которого убил?

      – Нет, не убью…

      Я поднял со снега топор и положил его на нарты.

      – Иди. Разве у тебя нет работы?

      Но Нара не уходила.

      – Хочешь посмотреть, как настоящий воин делает бабью работу, – смотри.

      Девочка Весна стояла не двигаясь, не говоря ни слова, и вдруг заговорила так, будто доставала из заветного туеса свое главное сокровище.

      – К отцу приезжал человек… они ели много мяса, ели несколько дней… громко разговаривали и смеялись…

      – Слышал.

      – Нет, ты не слышал. Этот человек приехал с другого берега реки, оттуда, где земли людей Нга, – продолжала Нара, и после этих слов я замер. – Я слышала, как этот человек… я была рядом с чумом, мать приказала принести толченой рыбы…

      – Говори!

      … этот человек