Ильгет. Три имени судьбы. Александр Григоренко

ее.

      И так – без страха – дожил до конца зимы. Потом отшумела весна, промелькнуло знойное, слепящее лето. Я ждал чего-то, чему не находил имени. Это ожидание не было тревогой, оно давало силы. Место заветного слова заняла Нара.

      Девочка Весна была красива – об этом говорили отец, мать и особенно братья. Я понимал, что они говорят правду.

      Но красота Нары была для меня небесным сиянием, которым любуются, но даже в самых потаенных мыслях не мечтают сделать своим. Так и смотрел на нее – как на сияние. Пролив слезы, Нара уже не смеялась надо мной, не говорила обидных слов – она совсем перестала меня видеть. Но я от этого нисколько не страдал. Я мог смотреть на нее издали, а когда не видел ее – знал, что Девочка Весна где-то рядом, помогает матери выделывать шкуры, шить бокари и малицы.

      Нара оживила для меня брата. Глядя на нее, я чувствовал, как бьется живое сердце Лара. Трое – мы стали единым существом.

      С той поры я ничего не слышал о судьбе Ерша – человек с другого берега реки больше не приходил.

      В начале осени в стойбище появились верховые олени тунгусов рода Кондогир. Ехавший впереди старик Молькон сказал, что просит почтенного Ябто отдать свою дочь за его сына Алтанея, что по-тунгусски «Силач».

      Молькон дает за дочь Ябто калым, равный сотне оленей, а если такое стадо не нужно лесному человеку, его можно заменить добрыми вещами и оружием.

      Ябто дал согласие, которое отметили пиром.

      Нару усадили на белолобую важенку и увезли на полночь, туда, где к Йонесси припадает Срединная Катанга.

      Через ночь после того, как исчезла Девочка Весна, проснулся мой чудесный слух. Сквозь завывания ветра я слышал олений хорк и тихий плач, похожий на смех.

      Бег

      Сила и разум не живут в человеке, они приходят к нему, как гости, когда участь позовет их. Так они пришли ко мне.

      Разум мой проснулся свежим человеком, оставившим на постели последнюю усталость.

      Разум сказал, что все нужное для того, чтобы уйти, уже есть – оружие лежит в чуме Ябто, лодка, приготовленная для завтрашней ловли, ждет на берегу.

      Разум сказал, что обдумывать будущее и бояться неудачи заставляет трусость, которая так же посланница участи. Если участь скажет трусости уйти, она повинуется и покидает души даже самых ничтожных людей.

      На исходе ночи, когда небо побледнело, и огромная белесая луна коснулась вершины горы, за которой пряталась днем, я вышел из чума. Ябтонга и Явире не услышали ничего. Я шел к жилищу широкого человека и его жены. В руках моих был маленький топор.

      Сердце мое было спокойно, ибо чувствовало, что наступил день, которого я ждал. Вчера явилось мне чудо – впервые за многие месяцы Кукла Человека заговорил со мной.

      – Уйми бубенцы, – сказал старик, не открывая глаз.

      Я поставил перед ним блюдо с мясом.

      – Какие бубенцы?

      – Давно, очень давно одна женщина предала своего мужа. Тогда была война, и мужчины спали в железе. Однажды женщина лаской упросила мужа снять доспех, чтобы он любил ее. Муж поддался,