Ильгет. Три имени судьбы. Александр Григоренко

страх.

      Помолчав, Ябто произнес значительно:

      – Семья с другого берега реки.

      Я увидел, как Ябтонга опустил лицо – он прятал улыбку, которую не мог сдержать.

      Этими немногими словами и улыбкой люди стойбища расстались с Ларом.

      Казалось, Ябто поступал неразумно, задумав идти чрез реку, не дождавшись льда. Но как готовят вяленое мясо, так он готовил Лара к этому путешествию, которое обдумывал долго и не без удовольствия. Ради этого он был готов перейти реку вброд – Ябто знал это место – по пояс в жгучей воде, перемешанной со снегом, перейти вместе с гружеными оленями и Ларом, которого широкий человек так же считал поклажей.

      Ябто пристально глядел на Лара – тот дрожал от холода и глядел куда-то в сторону.

      – Что мне с тобой делать? – спросил то ли его, то ли себя широкий человек. – Дашь тебе пожрать – сбежишь, не дашь – свалишься с оленя…

      – Я не сбегу, – сказал Лар.

      – Тогда садись.

      Приемыш медлил. Теперь он глядел не в сторону, а прямо на человека, который был ему отцом, и на мгновение сквозь голодную муть Ябто успел различить в этом взгляде прежнего Ерша.

      – Дай поесть…

      – Садись на оленя. Еду получишь, как переправимся через реку. – Ябто усмехнулся и добавил: – Сразу. Большой кусок.

      Лар выдохнул досаду и полез на спину старого белолобого быка. Забравшись, он понял, что стал выше, хоть и совсем немного, ибо олень невеликий зверь. Он обернулся и в последний раз посмотрел на стойбище, покачнулся и закрыл лицо рукой, будто его мутило, – то к лицу подкатила тупая бесслезная тоска.

      Лар понимал, что покидает стойбище не просто так. Но другого дома он не знал, и люди, жившие здесь, были для Ерша всем человеческим родом. И теперь, голодный и смирный, он покидает дом в одиночестве, исчезает, как несчастный охотник, нечаянно угодивший в болото в глубине тайги.

      Подъехал Ябто, взял оленя за рог и потянул за собой. Когда малый аргиш сделал несколько шагов в сторону речного берега, Ёрш закричал:

      – Вэнга! Вэнга-заморыш! Брат…

      Ябто молча осадил своего быка. Подойдя к Лару, он стащил его на землю и ударил коленом в живот. Затем положил обмякшее тело на оленью спину и, взяв упряжь, сел верхом, осмотрелся и свистнул. Из-за чумов вылетел пятнистый остроухий пес – сынок той чернявой суки, которая пятнадцать лет назад нашла двух мальчиков неподалеку от мертвого стойбища людей неведомого народа.

      Аргиш тронулся.

      Заморыш

      В чуме молчали. Первым заговорил Ябтонга – в отсутствие отца он счел себя главным мужчиной.

      – Лар звал тебя, – сказал он мне. – Чего не ответил? Оглох? Может, ты больше не Собачье Ухо?

      Я молчал, уставившись в пустоту.

      – Обиделся на заморыша?

      Ябтонга встал, подошел к выходу и приоткрыл полог – отец разрешил выходить из чума, когда не останется даже малого звука уходящего аргиша.

      – Сегодня много дел и все на нас, – важно сказал он матери и брату. И добавил, обращаясь только ко мне:

      – Выходи, не бойся. Думаешь,