Слезы Бодхисаттвы. Алексей Ильин

второй секретарь. – Вы уже слышали про очередную перестрелку в приграничной зоне?

      – Нет, – насторожился Крижевский. – Что там произошло?

      – Утром на границе с Вьетнамом опять стреляли. Подробностей не знаю, но жертв вроде бы нет.

      – Да, там сейчас неспокойно, – сказал Бенчли, отхлебнув еще виски. – Самое обидное, что жертвами этих налетов все чаще становятся деревенские жители, которые и автомата в руках ни разу не держали.

      – Увы, американская и сайгонская военщина постепенно наступает и на нашу территорию, – сказал Абдуллаев. Под словом «нашу» он, видимо, подразумевал Камбоджу.

      Вадим чувствовал, как его все больше сковывает усталость. Его мозг был уже не в силах переваривать огромный поток информации, который стекался со всех сторон. При этом он понимал, что в его жизни в этот день начинался новый этап, он наконец-то дорвался до настоящей «полевой» работы корреспондента-международника, о которой мечтает едва ли не каждый нормальный советский журналист. Вадим был готов к этой работе, он был готов добывать информацию, заводить полезные знакомства, рисковать… Особенно если наградой за этот нелегкий труд будут встречи и прогулки с Бопхой.

      – Я вижу, наш молодой друг уже порядком устал, – сказал Бенчли, глядя на начавшего клевать носом Вадима. – Путь из Москвы наверняка был долгим и утомительным. А тут еще и акклиматизация… Я, помнится, был в Москве около десяти лет назад. Приехал туда в самый разгар зимы, было страшно холодно.

      – Да, мы, наверное, уже пойдем, – сказал Крижевский. – До скорых встреч.

      Бенчли запустил два пальца в нагрудный карман, выловил оттуда визитную карточку и протянул Вадиму.

      – Приятно было познакомиться, – сказал он. – Звоните, если что.

      – Спасибо, непременно, – сказал Вадим, прощаясь.

      Поднявшись из-за стола, молодой человек ощутил, что буквально падает от усталости. Единственное, что ему хотелось в тот момент – это лечь в постель и заснуть крепким здоровым сном.

      Как только журналисты приехали на редакционную виллу, Савельев поднялся в свою комнату, и через несколько минут оттуда уже слышался громкий мерный храп. Крижевский посмотрел на часы: было около десяти вечера. Спать ему не хотелось. Самое время было отправиться в заведение госпожи Мак.

      «Волгой» Николай для таких поездок никогда не пользовался. В заведение приходилось добираться на «сикло», повозке местных велорикш. Советским гражданам настоятельно не рекомендовалось пользоваться этим видом транспорта: в ЦК это воспринималось как эксплуатация человека в качестве тягловой силы. Однако с наступлением темноты, под покровом ночи, многие этот запрет благополучно обходили.

      Поймать «сикло» в Пномпене не составляло никакого труда, даже после десяти вечера. Крижевский приветливо улыбнулся остановившемуся на тротуаре молодому рикше, назвал нужный адрес и опустился на жесткое, потертое сиденье. Рикша принялся неспешно крутить педали, тихо насвистывая какую-то