Слезы Бодхисаттвы. Алексей Ильин

губы, стройная точеная фигура – она была похожа на какую-то диковинную азиатскую принцессу из другого мира, загадочного и экзотического мира Востока, который Вадим только-только начинал познавать.

      – Что ты хотела сказать? – спросил Вадим.

      – Понимаешь, отец хочет, чтобы я жила там, в Европе. Поэтому он и решил дать мне европейское образование, прививает любовь к западной литературе. Мы даже дома часто общаемся на французском, поэтому я по-кхмерски даже говорю хуже. Но я хочу жить здесь. Здесь жили мои предки, моя мама…

      – Похоже, у твоего отца какие-то недобрые предчувствия по поводу будущего Камбоджи.

      – Да, в этом-то все и дело, – вздохнула Бопха. – В последнее время он только и говорит о политике. Странно, раньше он политикой почти не интересовался. После смерти мамы он вообще сильно изменился, мне иногда очень жаль его.

      Вадим и Бопха вышли на широкий шумный проспект и направились на восток, к реке. Городская жизнь здесь била ключом. По проезжей части тарахтели мотоциклы и автомобили, торговцы зазывали посетителей в свои лавки и магазины, уличные повара жарили какую-то непонятную, источающую экзотические запахи еду в своих передвижных металлических жаровнях, а нищие назойливо выпрашивали у прохожих подаяние.

      – Это проспект Сианука. Мы пройдем по нему, и я тебе покажу мое любимое место в Пномпене, – сказала Бопха. – Ты ведь первый раз здесь?

      – Да, я в Азии не был до этого. За границей бывал пока только в Париже, на стажировке, когда в институте учился.

      – Ну да, я сразу поняла, – улыбнулась Бопха. – Тебя еще даже не научили здороваться по-нашему. Тут ведь не принято пожимать руку, как у вас в Европе. У нас делают «сомпеах», поклон со сложенными руками.

      Вадим вспомнил, как Крижевский здоровался с Нум Сэтхи. «Нужно будет запомнить на будущее, чтобы не попадать в нелепые ситуации», – подумал он.

      – Это особенно важно, если ты попадешь на какой-нибудь торжественный прием, где будут королевские родственники и члены священной сангхи4. Там нужно обязательно следовать традициям.

      – Ну уж постараюсь, – улыбнулся Вадим.

      – Мой отец, кстати, очень уважает твоего коллегу Николя, – сказала Бопха. – Он даже говорил мне, что это самый умный и образованный «баранг» из всех, кого он знает.

      – «Баранг»? – переспросил Вадим.

      – Ну камбоджийцы так называют иностранцев, белых. «Баранг» – это по-кхмерски француз. Кхмеры привыкли к тому, что большинство белых в стране – это французы, вот и называют всех «барангами» про привычке.

      – Интересно, – ухмыльнулся Вадим. – Значит, мы для них вроде тоже как французы?

      – Для кхмеров все белые на одно лицо, – улыбнулась Бопха. – Ну вот мы и пришли.

      Они подошли к большой круглой площади, посреди которой возвышался высокий монумент терракотового цвета. На первый взгляд памятник чем-то напоминал гигантский артишок, выросший на четырех

4

Сангха – буддийская община в Камбодже.