Слезы Бодхисаттвы. Алексей Ильин

ладно, ладно, давайте сделаем небольшую паузу и поедим немного, – примирительно улыбнулся Сэтхи.

      Крижевский познакомился с профессором в 1966 году, вскоре после своего приезда в Пномпень, где ему поручили открыть корпункт. Их знакомство произошло во время торжественной премьеры первого фильма принца Сианука под названием «Апсара», проходившей в роскошном кинотеатре «Сине Люкс». Фильм оказался скучной и натянутой любовной историей из жизни столичной богемы. Персонажи разъезжали по Пномпеню на «Ягуарах» и «Кадиллаках», танцевали и пели на роскошных виллах и изъяснялись пышными цветистыми фразами. Выйдя из кинотеатра, Сэтхи и Крижевский принялись бурно обсуждать фильм, с улыбкой разбирая самые нелепые и фальшивые сцены. С тех пор дружба между ними крепла, хотя их политические взгляды часто не совпадали. Каждое воскресенье они традиционно обедали вместе либо в доме профессора, либо в одном из городских ресторанов, и обед неизменно сопровождался жаркими спорами о будущем Камбоджи.

      После обеда Сэтхи и Крижевский перешли из столовой в гостиную и уселись в мягких креслах с бокалами «Хэннесси» и кубинскими сигарами, чтобы продолжить свои нескончаемые дебаты. Бопха и Савельев остались в столовой.

      – Как вам Пномпень? – спросила девушка, которая, как и ее отец, безупречно владела французским.

      – Да я толком не успел еще ничего посмотреть, – ответил Савельев. – Я же прилетел только несколько часов назад.

      – Если хотите, можем прогуляться немного, – робко предложила Бопха. – Мне нужно кое-что купить, вы можете составить мне компанию.

      – С удовольствием! – тут же согласился молодой журналист.

      Между тем в гостиной слегка захмелевший Сэтхи продолжал вслух размышлять о политических перипетиях в стране. Он встал, подошел к окну и выпустил изо рта ровное колечко сигарного дыма.

      – Знаешь, Николя, думая о будущем моей страны, я все чаще вспоминаю стихотворение Бодлера про мертвую лошадь. Оно называется «Падаль». Автор показывает своей спутнице лежащий на дороге труп лошади и говорит ей, что и она скоро неизбежно превратится в такой же смердящий кусок гнилой плоти.

      И вас, красавица, и вас коснется тленье,

      И вы сгниете до костей,

      Одетая в цветы под скорбные моленья,

      Добыча гробовых гостей.

      – Стихи прекрасные, – сказал Крижевский. – Но все-таки ты перегибаешь палку, дружище. По-моему, это к Камбодже все-таки никак не относится.

      – Я бы хотел на это надеяться, – вздохнул профессор. – Но знаешь, мне в последнее время становится так обидно и стыдно за свою страну. Пятнадцать лет назад мы завоевали независимость. Камбоджа наконец-то стала свободным государством после многих лет колониального гнета. И сейчас мы рискуем все это потерять и снова стать колонией. То спокойствие и процветание, которого мы так долго добивались и в итоге достигли, исчезает на глазах…

      Крижевский