Мы совершенно не в себе. Карен Джой Фаулер

ее. В пустую-то квартиру. Это вообще законно?

      Эзра мне как-то признался, что мыслит себя не столько домоуправом, сколько сердцем нашего дома. Жизнь – это джунгли, рассуждал Эзра, и кое-кто хочет с ним разделаться. Шайка на третьем этаже. Он-то их знает, но они не знают его, не знают, с кем, черт возьми, имеют дело. Ну ничего, узнают. Эзра подозревал заговор. Он разбил себе лагерь на травянистом пригорке у дома, там и жил.

      Дальше он много чего сказал о чести. Теперь его усы взволнованно трепетали, и если бы вантузом можно было сделать сеппуку, он бы сделал не сходя с места. Пара секунд, и он уже уверил себя, что действовал правильно. Волнение переросло в гнев. – Знаешь, сколько женщин каждый год погибает от рук своих мужиков? – спросил Эзра. – Прости меня, скотину такую, что попытался спасти жизнь твоей подруге.

      Установилась ледяное молчание. Через пятнадцать минут он выудил тампон. Не мой.

      Я хотела лечь в постель, но увидела длинные темные волосы на своей наволочке и почуяла запах ванильного одеколона от простыней. Потом нашла соломинки из-под сладкого порошка “Пикси стикс” в мусорном ведре и свежие царапины на пластиковой столешнице там, где Харлоу что-то резала без доски. Она была не из тех, кто питается воздухом. Йогурт с голубикой, который я оставила себе на ланч, исчез. Хлопнула дверь – ввалился Тодд, ходячее дурное настроение; помрачнел еще больше, узнав о набеге.

      Родители Тодда – американец в третьем поколении с ирландскими корнями и американка во втором поколении с японскими корнями – друг друга ненавидели. В детстве он проводил лето с отцом, а домой привозил подробные списки неожиданных трат, рассчитывая, что мать их покроет. Замена разодранной футболки со “Звездными войнами” – 17,60$. Новые шнурки – 1,95$. Как должно быть здорово, часто говорил мне Тодд, иметь нормальную семью, как у тебя.

      Когда-то он воображал себя неким экспериментальным сплавом, как будто бы в нем произошло слияние кельтской арфы и аниме. Но их несочетаемость в конце концов стала очевидна. Как он сам сказал – материя и антиматерия. Конец света.

      После великой истории с идиотом Тодд при необходимости выругаться стал черпать из своего японского наследия. “Бака” (идиот). “О-бака-сан” (достопочтенный идиот). “Кисама” (придурок).

      – Каким надо быть кисама, чтобы так себя вести? – спрашивал он теперь. – Нам что, замки менять? Ты хоть знаешь, какую прорву денег это стоит?

      Он пошел к себе в спальню проверить, все ли диски на месте, и появился снова. Я бы ушла сама, выпила кофе в городе, но приходилось сидеть дома из-за чемодана.

      И – ни намека на чемодан. Ровно в пять часов я набрала номер авиакомпании – 800-ВАШУ-МАТЬ – и мне сообщили, что я должна обратиться напрямую в отдел утерянного багажа аэропорта Сакраменто. В Сакраменто никто не ответил, хотя мой звонок был очень важен для них.

      Около семи зазвонил телефон, но это была мама, которая проверяла, успешно ли я добралась до дому.

      – Я обещала никогда о не заговаривать о дневниках, знаю, – сказала она, – но я так рада, что отдала их тебе. Как будто гора с плеч. Ну вот. Это последнее, что я о них