Избранница Наполеона. Мишель Моран

конце ее будуара, я провожу каждое утро, слушая о планах Полины на день, тем временем как Обри укладывается у меня на коленях и засыпает.

      – И вы считаете, это удачная идея?

      Но когда на нее нападает такое настроение, ее уже не урезонишь.

      – Почему нет? Он мой брат. Он должен знать, как сильно я его люблю.

      – Потому что есть много таких, кто любит и императрицу тоже. А теперь она все потеряла. Этот дворец, мужа, имперскую корону…

      – Чего ей и иметь-то не полагалось, если уж на то пошло!

      Она отворачивается к зеркалу и яростно расчесывает волосы. Если она не избавится от привычки драть себе волосы щеткой всякий раз, как приходит в бешенство, то к сорока годам облысеет.

      – Вот что, Поль, я даю бал, и даже тебе меня не отговорить!

      – Ваша преданность брату мне известна, – говорю я. Но не добавляю, что в этой преданности есть что-то нездоровое. Она жаждет его внимания. Во всей Франции не сыщешь другую пару брата с сестрой с такими необузданными амбициями. И они друг друга стимулируют.

      – А как же императрица? – спрашиваю я. – Что будет с ней?

      Полина подходит к комоду и изучает свои шелковые халаты.

      – Он ее сошлет, – предполагает она, выбирая красный халат. – И тогда она поймет, каково это – потерять желанного мужчину!

      У нее нет необходимости привлекать мое внимание, но она сбрасывает сорочку на пол. При том обилии проституток, что привлекают клиентов на бульваре дю Тампль, я никогда не видел ни одного женского тела, кроме ее. И она начисто лишена стыдливости. После свадьбы со своим богатым итальянским князем Полина подарила ему статую работы Антонио Канова, для которой позировала в обнаженном виде в образе Венеры. Увидев такое, император пришел в бешенство и запретил впредь всякие изваяния. Тогда для дворца Нейи, своей частной парижской резиденции, она заказала обеденные чаши в форме собственных грудей. Я видел, как ее брат ел из такой чаши орехи. «С чего бы мне их прятать? – сказала она мне тогда, довольная своей шуткой. – В Древнем Египте женщины с гордостью демонстрировали свою грудь».

      Завязав халат, Полина проходит через спальню в гостиную.

      – Ты идешь? У меня есть для тебя история про Жозефину.

      Я следую за ней в свой самый любимый зал во всем Тюильри. Двери на балкон распахнуты, и свет с улицы заливает покрытые золотом стены, расписанные картинами из храмовой жизни Египта. На этих картинах женщины в облегающих белых одеяниях воздевают руки к солнцу, а странные боги с головами шакалов и буйволов держат символы власти: посохи, цепы, золотой ключ жизни – словом, все атрибуты власть предержащих.

      Она устраивается на диване, я же сажусь в мягкое кресло напротив.

      – Когда мы познакомились с Фрероном, мне было всего пятнадцать, но я уже знала, чего хочу. Мы собирались пожениться на Мартинике, пока Жозефина… – Ее глаза краснеют от слез. Я в шоке. Мне не приходило в голову, что она испытывает к Фрерону столь сильные чувства, раньше она упоминала о нем только