Избранница Наполеона. Мишель Моран

мадам Леклерк.

      Он уже хотел схватить меня за горло, когда я воскликнул:

      – Неужто ты думаешь, что она станет спать с мулатом вроде меня?

      Однажды я видел, как Полина за ужином проделала этот трюк с мужем. Ему было невдомек, что Полина не придает значения цвету кожи, как и то, что я ни за что не взял бы женщину раньше, чем она станет моей женой. После того случая всякий раз, встречая неотразимую мадам Леклерк в обществе жалкого влюбленного полукровки Антуана, он лишь ухмылялся.

      Сейчас она закрыла лицо руками, и слезы ручьем хлынули из ее глаз.

      – Все кончено, Антуан. Я возвращаюсь во Францию.

      – Навсегда?

      – Да. Но ты едешь со мной.

      Я отпрянул.

      – Вы не можете распоряжаться мной как своим слугой!

      – Но ты же меня любишь!

      Она встала и прижала меня к груди.

      – Теперь я вдова. Ты ведь этого ждал, разве нет?

      Я вгляделся в ее лицо, пытаясь определить, правда ли все это. Если правда…

      – Мадам, вы обезумели от горя, – сказал я.

      – Я знаю, от чего я обезумела! И мне невыносима мысль об отъезде домой без тебя.

      Я закрыл глаза и пытаюсь думать, а она прижимается ко мне.

      – Отец не сможет управлять плантацией без меня.

      – Наймет кого-нибудь. Ты мулат, Антуан. Твое место не здесь. Черные тебя в свою армию не возьмут, а если ты встанешь в строй на стороне французов, то отвернешься от родной матери.

      Я молча воззрился на нее. Она была права. Полина погладила меня по щеке. Никогда еще женщина не прикасалась ко мне так. Мелькнула мысль, что так же она прикасалась к моему брату, когда они были вместе.

      – Едем со мной! – повторила она, но я слышал лишь ее дыхание у самого моего уха. – Им ты не нужен, а мне – да. Мы уедем в Париж, пока не кончилась эта война. Там будет еда, мир и ночи без стрельбы. Я сделаю тебя своим камергером. Через несколько лет ты станешь богатым человеком. Сможешь возвратиться в Сан-Доминго и купить себе любую плантацию. И кто знает – может, я тоже захочу сюда вернуться?

      Мое сердце бешено колотилось. Мне открывалась перспектива вернуться на родной остров с прекраснейшей женщиной на свете, и у меня будет достаточно денег, чтобы обзавестись собственной фермой.

      – И вы опять поедете в Сан-Доминго? – спросил я.

      – Почему нет? Сейчас оставаться нам здесь нельзя. Брат зовет меня домой. Поехали! – взмолилась она. – Расценивай это как приключение.

      Судно, на котором мы отплыли во Францию, называлось «Янус». Тут-то я и узнал, что это будет за приключение: еще в море она завела себе двух любовников, за ними последовали бесчисленные мужчины, которых она привечала у себя уже в Париже. Потом был ее второй муж, Камилло Боргезе, толстый коротышка, герцог Гуасталлы.

      – Но он не настолько толст, как его мошна, – шутила Полина.

      – Вы кого-нибудь из них любили? – спросил я как-то вечером, наблюдая в зеркале, как она расчесывает волосы – ибо это именно то, за что мне платят: следить, и ждать, и слушать, и давать советы.

      С момента нашего отъезда