Избранница Наполеона. Мишель Моран

но он обратился с просьбой, и отказать мы не можем. – Меттерних, как всегда, совершенно невозмутим. Попроси Наполеон прислать наши статуи в обнаженном виде, он бы говорил об этом таким же ровным тоном.

      – Выбери портрет, на котором ты наименее привлекательна, – говорит отец.

      У меня начинают дрожать руки.

      – Я думала, он любит Жозефину, – пытаюсь возражать я. Ведь он простил ее даже тогда, когда вся Европа узнала, как она развлекалась, пока он был в Египте.

      – Разумеется, он ее любит, – соглашается Меттерних. – Но императору нужен наследник.

      – А ребенок от любовницы у него есть, – кривится отец, – что опровергает подозрения в бесплодии с его стороны.

      – Будет ли конец скандалам в этом семействе? – Мария поднимается. – Что ж, отправим ему что-нибудь из самых первых портретов, когда мы с тобой и кисть-то держать еще не умели – глядишь, ему и в голову не придет искать невесту в Австрии. – Мы вместе направляемся к стене, возле которой стоят в рамах наши ученические полотна. – Вот этот, – Мария указывает на один портрет. За исключением светлых волос и голубых глаз, меня на нем узнать нельзя.

      Князь Меттерних откашливается.

      – Насмешки нежелательны, – говорит он.

      – Какая уж тут насмешка! – восклицает отец. – Он, наверное, думает, что с женой ему удастся разделаться так же легко, как с египетскими мамлюками? Ватикан этого не потерпит. Европа никогда не признает законным его другой брак!

      – Тогда он сделает это вопреки воле Папы, – возражает Меттерних. Мы трое смотрим на него в недоумении. – Наглости у него достанет, ваше величество. Ничего нельзя исключать. Я бы посоветовал отослать вот этот, – предлагает Меттерних, указывая на большой овальный портрет, написанный три месяца назад. На нем я больше всего похожа на себя: у меня широко расставленные ярко-голубые глаза, пожалуй, мое главное украшение в реальной жизни. Но на картине схвачен и мой слишком решительный подбородок, длинноватый нос и вздернутая габсбургская губа.

      – Нет, – сопротивляется отец. – Тут она больно хорошенькая.

      Меттерних переводит взгляд с картины на меня, и я краснею.

      – Но он требует максимального сходства! – только и говорит он.

      – А как он узнает? – возражает Мария. – Он же ее никогда не видел!

      – Ваши величества, этот человек может нагрянуть в Вену хоть завтра, хоть через неделю, хоть через месяц. И что он подумает, когда увидит эрцгерцогиню и поймет, что его провели? Пожалуйста, подберите что-нибудь, что не вызовет у него подозрений.

      – Выбирайте тогда сами, какой больше нравится, – предлагает отец. – Только давайте быстрее, и закончим говорить об этом человеке.

      Меттерних кланяется.

      – Дело касается и вашей супруги, ваше величество. Он же затребовал портреты всех членов монаршей семьи. Если есть картина, которую вы предпочитаете…

      – Да. Самую дешевую. И вообще: не вздумайте посылать ему портреты в золоченых рамах. – Отец задерживается в дверях, потом обводит комнату