Мама, я люблю тебя. Уильям Сароян

голосом.

      – У моей мамы очень приятный голос.

      – Конечно, конечно, но твоей маме не девять лет, как тебе и девочке в пьесе. Подумай об этом, хорошо?

      – Подумаю.

      Ну уж нет! Разве мне с этим справиться?

      Однажды рано утром

      Я стала читать в книге стихи, но не могла понять ни слова и принялась просто рассматривать раскрытые страницы как картинку, а потом закрыла книгу, положила ее на пол, залезла под одеяло и уснула.

      Мне приснилось, что мама собирается на вечеринку и вдруг передумывает и решает вместо этого ехать в Нью-Йорк, и берет меня с собой. Мне приснилось, что мы сели на «Звезду Ирландии» и полетели в Нью-Йорк, там взяли такси до «Пьера» и поселились в номере 2109, и начали мыться, есть и обзванивать знакомых – все точно так, как было на самом деле, только теперь мне все это снилось.

      Скоро сон кончился, а самолет все шумел и трясся, и мне хотелось, чтоб он скорее сел – но он не садился. Так без конца я и летала на самолете, брала такси и попадала в 2109-й номер, пока не услышала, как повернулся ключ в замке, и не проснулась совсем. Пришла Мама Девочка.

      – В чем дело, Лягушонок? Ты вся красная, и от тебя пышет жаром!

      Она кинулась ко мне и приложила руку к моему лбу, метнулась в ванную и вернулась оттуда с градусником, сунула его мне в рот, бросилась к телефону и спросила кого-то о враче, а потом стала говорить с самим врачом, а потом вынула градусник у меня изо рта, посмотрела и сказала врачу:

      – Сто три.

      Потом поговорила еще немножко, положила трубку, подошла, села и взяла мои руки в свои, и я сказала:

      – Ой, Мама Девочка, я совсем не больная.

      – Нет, ты больная, – сказала Мама Девочка. – Но врач скоро придет и вылечит тебя.

      – Я не больная, просто я никак не могу остановить самолет: он все шумит и шумит.

      – Где?

      – У меня в ушах. Я знаю, что я здесь, а не на самолете, но он все равно не перестает.

      – Врач даст тебе лекарство. Я откажусь от всех своих планов на сегодняшний вечер и буду сидеть около тебя.

      – Нет, мама, я не хочу, чтобы ты отказывалась от своих планов!

      – Ну, знаешь ли, меня не интересует, что ты там хочешь. Я так решила, и так будет. А теперь ложись, отдыхай и ни о чем не думай.

      Телефон зазвонил, и это опять была Глэдис Дюбарри. Мама Девочка стала рассказывать ей про обед с мистером Макклэтчи:

      – Роли для меня у него нет, но он хочет познакомиться с Кузнечиком. Ему понравился ее голос, и он хочет посмотреть, не подойдет ли она на роль маленькой девочки из этой пьесы, но… не знаю. Я прилетела сюда, чтобы самой пробиться на сцену, а не устраивать туда свою дочь. Я ужасно не люблю детей на сцене. А кроме того, у нее температура, сто три, но она считает себя здоровой. Знаешь, какие они – все умеют лучше, чем взрослые, даже болеть… Что ты, тебе совсем не нужно присылать своего врача, я уже вызвала… Ну конечно, лучше твоего нет, но нет необходимости присылать его…

      – Пусть пришлет, – сказала я. – Хочу увидеть врача Глэдис Дюбарри.

      – Говорит, что хочет видеть твоего