В понедельник дела не делаются. Михаил Макаров

продолговатую бумажку голубого цвета, с фотографией. Справку об освобождении.

      Сличил фото с оригиналом. Одно лицо. Только взгляд на фотке был затравленный, в себя, а сейчас – поддатый – парень благостно косил.

      За что судим? О, серьёзно, статья сто сорок шестая часть вторая УК РСФСР. Квалифицированный разбой. Срок девять лет. Начало срока… Окончание… Условно-досрочно вышел.

      – Сколько оставил? – у Михи не было желания производить в уме арифметические операции.

      – Год и два месяца.

      – Не забывай о них. Чуть чего, знаешь?!

      – Знаю, начальник.

      Фиксатый Лёха слетал домой за паспортом. У четверых документов не оказалось.

      – Проедемте в отдел, граждане.

      По показаниям потерпевших получалось, что их грабили молодые пацаны. Малолетки! Эти мужики были явно старше. Но судимые, гуляют по ночам в интересующем районе… Оперативный интерес они, безусловно, тоже представляли.

      Лёха, помня о законах гостеприимства, искренне беспокоился.

      – Я тоже поеду. Натольич, только давай сговоримся, чтоб не по беспределу. Мы завтра Серого провожать сбирались, на горьковский поезд… Мне в понедельник на работу первый день.

      Давай без всяких там задержаний. Я вижу, у уголовного розыска интерес. Давайте по-людски.

      Маштаков глянул на него с интересом, потом на Калёнова.

      Не его человек? Рома смотрел зло, не отреагировал. По дороге в автобус он свернул в кусты.

      – Отлить надо.

      В начале первого добрались до УВД. Постовой с лязгом отодвинул металлическую загородку. Автоматически закрывающиеся ворота не работали с момента их установления. Судимых и их подруг оставили внизу у дежурной части. Молодежь растащили по трём кабинетам.

      Калёнову Миха сказал, чтобы тот девчонками занимался.

      Парня в белых лампасах, который до сих пор растирал вывернутую руку, забрал участковый. К себе Маштаков поднял того, что носил бейсболку задом наперёд.

      Парень развалился на стуле, закинул ногу на ногу, чуть не на стол взгромоздил.

      – Сядь нормально, шпан! – Рязанцев обидным ударом по затылку сшиб с него фуражку. – Головной убор сыми!

      Доставленный сел прилично. Миха положил перед собой бланк объяснения.

      – Имя, фамилия, отчество?

      – Ну Помыкалов Дмитрий Сергеевич.

      – Давай, Дима, без «ну». Ты – не в конюшне, я – не запряжённый! Год рождения? Место жительства?

      Помыкалов называл. Выходило, что он совершеннолетний, восемнадцать исполнилось в марте. Жил в малосемейке с матерью. После окончания «тэухи» не работал, потому что осенью собирался в армию. Имел условную судимость за хулиганку, правда, погашенную.

      Разговор не давал результатов.

      – Всегда здесь гуляем… а чё такого? Нельзя что ли? Не слышал я ни про какие грабежи… На фиг мне всё это сдалось. Ну с Мерином гуляем, с Надей Назаровой, Олей Климовой, с Рындюхой… Кто убежал? Не знаю, он первый раз к нам прибился…

      Макс сказал его зовут. Да правду я говорю… Нечего мне думать…

      Сидевший