В понедельник дела не делаются. Михаил Макаров

этом противостоянии. В разговорах наедине (в последнее время мало они стали общаться, такое впечатление, что избегает его шеф, видно, добрые люди нашептали) он соглашается – надо душить ментов. Но чуть прижмёшь, бегут через голову, сопли размазывают, и прокурор подписывает то, что Коваленко завернул категорически. Пару раз после подобных оплеух подходил, говорил: «Олег Андреевич, не дело меня так опускать перед милицией». А тот – под дурачка: «Слушай, Петрович, они не сказали мне, что ты отказался подписывать». Пашешь-пашешь, не считаясь с личным временем, и такое отношение.

      Как по-разному людям всё достаётся. Одним – тяжким трудом, в котором здоровье и нервы сжигаешь прямо пропорционально наживаемым врагам. Другие легко всё берут, на ходу. Даже не нагибаются.

      Прокурор их новый из последней категории. Молодой, тридцать три всего, в органах работает – подумать только – с девяносто четвёртого года; а уже – прокурор третьего в области города с населением (вместе с районом) в сто пятьдесят тысяч! В прокуратуру области перешёл из арбитражного суда, сразу – на должность начальника отдела. Начал сразу с чина «юриста первого класса», с «капитана». Какой волосатости лапу надо иметь, чтобы такими семимильными шагами сигать?

      Когда Данилов, прежний межрайпрокурор, в декабре уходил в область, его, Коваленко, кандидатуру даже не рассматривали. А почему? По каким качествам он не подходит, объясните?

      Боль в затылке усилилась, тупым нажимом напомнило о себе сердце.

      «Не надо себя накачивать. Успокойся».

      Заскрипела дверная пружина. Коваленко сбросил руки с головы, приобрёл деловой вид, над раскрытым томом уголовного дела склонился.

      – Можно, Виктор Петрович? – заглядывал следователь Максимов. Коваленко отметил в голове: «Что значит в армии не служил. Не – разрешите, а – мо-ожно!» – Что у тебя, Василий? – Тут ерунда получается, Виктор Петрович, – Максимов выглядел растерянным. – Ну давай, давай, рожай. Времени нет. – Убийца этот, Фадеев… убежал из милиции. – Как убежал? Да ты что?! – Оперативники сейчас позвонили. Сказали, что вывели его в коридор на пять минут, пристегнули наручниками к трубе. Потом смотрят – одни наручники висят на батарее, а Фадеева нет. – Ты на него «сотку» выписал? – Коваленко прощёлкивал в голове ситуацию, искал, не смогут ли доброжелатели к нему подобраться через случившуюся плюху. – Да, Виктор Петрович, выписал. И им отдал. Они сказали, сами отведут его в изолятор. – Правильно, конвоировать – не следователя задача. Кому протокол задержания отдал? Кто там был? Максимов задумался, отчего на молодой коже его лба тщилась образоваться морщинка. – Я их плохо ещё знаю, Виктор Петрович. Отдал оперативнику, Юра его зовут, он в джинсовом костюме ходит. Ещё там был усатый, в возрасте, и Михаил Николаевич… ну который раньше, говорят, в прокуратуре работал. – Ковальчук, Петрушин и Маштаков, – подытожил заместитель прокурора, – тёплая бражка. И отметил сразу: «А ведь у Маштакова, с учётом его неполного служебного, прокол этот запросто может последним оказаться». Быстро набрал