Шолох. Теневые блики. Антонина Крейн

и что-то пришептывая.

      – Дахху? – Я потянулась к нему.

      – Не трогай! – рявкнул он не своим голосом и снова вскрикнул.

      Кровь отхлынула от его и без того бледного лица. Из-под опущенных век покатились слезы. Но уже не- сколько мгновений спустя Дахху отпустил руку… Встряхнулся, проморгался и сказал нормальным тоном:

      – Прости.

      – Это вот так она у тебя немеет?! – Я с трудом подобрала челюсть.

      – Все нормально… Мой организм адаптируется, это как акклиматизация, только в случае с потусторонней материей. Скоро пройдет, – невнятно пробормотал друг.

      – Дахху. Тебе надо к лекарю.

      – Мне надо узнать всю историю богов, вот что мне надо, – быстро перебил он.

      – Расскажи в Лазарете, что случилось. Если ты докажешь, что твой… мм… источник заслуживает доверия, там наверняка найдут способ избавиться от боли и притом оставить сны.

      Друг упрямо помотал головой. Я продолжила:

      – Тебе точно помогут! Ведь у нас так мало данных о расцвете срединников – и о богах! Всякий уважающий себя ученый, услышав твои новости, сам бросится обниматься с бокки. Все вместе вы наверняка найдете безвредный способ написать «Доронах».

      Лицо Дахху окаменело.

      – Вот именно, – тихо сказал он.

      Я заметила, что привычные синяки под глазами Дахху потемнели еще сильнее после приступа. Кожа отливала зеленоватым воском.

      – Вот именно, – повторил друг. – «Все вместе». Я не хочу писать «Доронах» с кем-то. Я хочу сделать все сам: сам раскопать, изучить, доказать и опубликовать. А потом признаться, что мой источник – бокки-с-фонарями. Это будет прорыв. И это будет сенсация.

      – При условии, что ты до нее доживешь. – Я с беспокойством смотрела на своего бедного, бледного друга.

      – Конечно, доживу. – Он трясущимися пальцами поправил кудряшки. Его грустные глаза с опущенными внешними уголками казались решительными, как никогда.

      Я сменила тактику.

      – Слушай, если ты хочешь признания, пиши о чем-то более… современном, – от души посоветовала я. – Займись бунтом Ходящих, например! Истории два года, настоящий свежак по меркам нашей заторможенной публики. А?

      Он смерил меня гордым взглядом:

      – Я не хочу глупого признания. Я хочу провести настоящее исследование.

      – Ну вот! Так и исследуй реформу Теневого департамента. Опроси ту дюжину железнолицых, что сохранили работу. Навести осужденных в тюрьме. Найди изгнанников. Узнай, в конце концов, есть у них сверхспособности или нет. Разве это не интересно?

      – Зачем мне какие-то дешевые сверхспособности, если я могу разобраться в истории самих хранителей? – Дахху возвел очи горе.

      Я сдалась.

      – Ладно. Разбирайся в чем хочешь, господин Помешанный. Но следи за здоровьем. Если с тобой что-то случится – Кадия разорвет меня на куски. Хотя нет: прежде с этим справится моя совесть.

      Дахху еще немного поизображал каменного истукана, но потом махнул рукой и смягчился:

      – Я постараюсь.

      Мы попрощались.

      Я