Ангел для сестры. Джоди Пиколт

через пару минут завоет сирена. У пожарных все устроено по законам Мёрфи: когда ты меньше всего готов к кризисной ситуации, она тут как тут.

      – Эй, Фиц, помнишь того застрявшего покойника? – спрашивает Паули – Мы тогда были еще добровольцами.

      Боже, да! Мужик весил фунтов пятьсот, не меньше, у него во сне отказало сердце. Спасателей вызвали сотрудники похоронного бюро, которые не могли спустить тело по лестнице.

      – Веревки и каталки, – вслух вспоминаю я.

      – И его собирались кремировать, но он был слишком крупный… – Паули усмехается. – Богом клянусь, раз уж моя матушка на Небесах, им пришлось везти его к ветеринару.

      Цезарь удивленно моргает:

      – Зачем?

      – А как, по-твоему, избавляются от сдохших лошадей, Эйнштейн?

      Сложив два и два, Цезарь выкатывает глаза:

      – Ну и шуточки у тебя. – Еще немного подумав, он отпихивает от себя поставленную Рэдом тарелку с пастой болоньезе.

      – А кого, ты думаешь, попросят прочистить трубу на медицинском факультете? – спрашивает Рэд.

      – Бедных ублюдков из Управления по охране труда, – отвечает Паули.

      – Даю десять баксов, что позвонят сюда и скажут, мол, это наша работа.

      – Никаких звонков не будет, – говорю я, – потому что вычищать нечего. Огонь был слишком жаркий.

      – Ну, по крайней мере, мы знаем, что тут обошлось без поджога, – бурчит Паули.

      В последние месяцы мы много раз тушили намеренно устроенные пожары. Это всегда можно определить по следам от брызг воспламеняющейся жидкости или по тому, что огонь загорелся сразу в нескольких местах, по черному дыму или необычной концентрации пламени в одной точке. Поджигатель, кто бы он ни был, тоже не дурак – в нескольких зданиях подкладывал горючие вещества под лестницы, чтобы отрезать нам доступ к огню. Умышленные пожары опасны, потому что нарушают принципы, по которым мы боремся с пламенем. При поджоге постройка легко может обрушиться, пока ты находишься внутри и тушишь огонь.

      – А может, и не обошлось, – фыркает Цезарь. – Вдруг этот толстяк на самом деле – самоубийца-поджигатель, пролез в трубу и подпалил сам себя.

      – Или просто хотел сбросить вес, – добавляет Паули, и остальные разражаются хохотом.

      – Хватит! – обрываю я общее веселье.

      – Ну чего ты, Фиц, согласись, это смешно…

      – Не для родителей того парня. Не для его семьи.

      Наступает неловкая тишина, до всех быстро доходит смысл моих слов. Наконец Паули, знающий меня дольше других, подает голос:

      – Опять что-то с Кейт, Фиц?

      С моей старшей дочерью всегда что-то происходит. Проблема в том, что этому не видно конца. Я отодвигаюсь от стола и ставлю свою тарелку в раковину.

      – Пойду на крышу.

      У каждого из нас есть увлечение: у Цезаря – девочки, у Паули – волынки, у Рэда – готовка, а у меня – мой телескоп. Я установил его много лет назад на крыше пожарной станции, оттуда лучше всего наблюдать ночное небо.

      Если бы я не был пожарным, то стал бы астрономом. Для моих мозгов там слишком много математики, я