Нина и король Ник. Валентина Хайруддинова

нехитрым хозяйством, пыталась изгнать разочарование от того, что Соколовский пообещал отвезти ее к сестре, но забыл или передумал. В конце концов, Нина достала записку из верхнего ящика комода, уселась и перечитала ее несколько раз. Вот же, написал: поездку предпримем завтра. Что поменяло его планы?

      Миски, в которых Михаил Владиславович привез еду, сверкали вымытыми боками, словно язвили: «Напрасно твое ожидание!» Теплый пушистый платок пестрел своими клетками и как будто тоже кричал: «Не нужна ты никому!»

      Нина, вконец расстроенная, едва сдерживая слезы, отправилась во двор за водой. В коридоре поджидал еще один насмешник: огромный фиолетовый горшок. Он, хоть и спрятался в уголке, тоже хотел чем-нибудь да уколоть Нину, но она быстро прошла мимо, схватилась за дверную ручку и замерла. За дверью говорили, и обрывок фразы, сказанной Марусей, Нина услышала совершенно четко:

      – Ох, Михаил, не знаю, как Нине об этом сказать. Она упрямая, знаешь какая?

      «Знаешь?! Знаешь?! Уже на «ты»?» – поразилась Нина Маруськиной наглости, – и почему Соколовский – с Марусей? О чем она собирается со мной разговаривать? О Саше? И почему это, интересно, я упрямая?»

      – Скоро похолодает, – донесся до обескураженной девушки баритон Соколовского, – в любом случае нужно скорее решать.

      «Что решать? Причем тут холода?» – ничего не понимала Нина. Она хотела распахнуть дверь и напрямик спросить заговорщиков, в чем дело. Но продолжала стоять и тревожно прислушиваться, Тем более, что разговор за дверью принял интересный оборот.

      – Ты за Нину так переживаешь… Почему?

      – Нина Петровна очень растеряна и страшно переживает. Она виду старается не подавать, на работу вышла. Но глаза постоянно на мокром месте, болезнь эта… Представляю, каково ей теперь. Мне жаль ее, потому и помогаю.

      – Какой ты жалостливый! А Нина у нас плакса еще та.

      Маруся засмеялась, что-то веселое проговорила сквозь смех.

      У Нины от сердца отлегло: раз веселятся – ничего страшного с Сашей не случилось. Однако это радостное настроение ее возмутило – девушка решительным движением открыла дверь. Маруся охнула, отскочила, потирая ушибленное плечо, закричала:

      – Ой! Больно!

      Нина строго посмотрела на гостей. Соколовский отвел взгляд, достал красивый серебряный портсигар.

      – Нин, а мы вот… Михаил говорит, что лучше тебе, раз Саши нет, снять квартиру с удобствами где-нибудь в центре, – пробормотала Маруся.

      Нина присела на скамью, опершись спиной о стену, принялась рассматривать потрясающий малиновый закат. Вечерело; розовые отсветы легли на все вокруг; лица Соколовского и Маруси тоже стали розовыми. Казалось, даже осенний воздух, пронизанный прохладной, розовел.

      «Странно, – равнодушно подумала Нина, – они считают: я должна переехать. „Саши нет“, – сказала Маня. Его нет, и я должна переехать в квартиру с удобствами».

      – Нина