Нина и король Ник. Валентина Хайруддинова

красно-коричневая медная пуговица? В детстве Нина играла с отцовским подарком, рассматривала красивый цветок, вышитый серебряными и золотой проволочками, крутила выпуклую пуговицу. Постепенно кисет стал хранилищем для «сокровищ»: бусинок, фантиков, монеток. Петр Миронов не дожил до пятидесяти лет: умер от последствий тяжелых ранений, когда Нине исполнилось десять. Кисет остался у младшей дочери в память об отце, которого она так мало знала.

      Теперь Нина страшно расстроилась, непонятно, из-за чего больше: что осталась без денег или что кисет исчез.

      О пропаже она продолжала думать, пока ела, не чувствуя вкуса, угощенья Соколовского, и потом, улегшись на кровать и закутавшись в одеяло, попыталась вспомнить разговор с мужем о кисете. Саша тогда заметил, рассматривая кисет: «Знатная вещица». Неужели все-таки забрал?!

      Нина задавала себе один вопрос: как же случилось, что близкий человек так поступил? Если до пропажи кисета она еще воображала некие ужасы, произошедшие с Сашей, то сейчас получалось: он ушел сам, по своей воле бросил ее, ничего не объясняя, да еще и памятную, дорогую сердцу жены вещь прихватил.

      Ни до чего не додумавшись, Нина незаметно забылась тревожным сном.

      Проснулась она уже в сумерках и не сразу поняла, какое сейчас время суток и почему она одетая лежит в постели. Потом действительность навалилась на нее с беспощадной прямотой: Саша пропал! Тут Нина вспомнила: Соколовский обещал отвезти ее к Наде. Но ведь уже совсем темно! Где же он?

      Не успела Нина подняться с кровати, как услышала стук двери. Сердце замерло: «А вдруг Саша?!» Однако это явилась, как и обещала утром, Маруся.

      Сестра принесла с собой свежесть осеннего вечера, суету и записку.

      – Вот держи, соня! Чего дверь-то не запираешь?

      Она протянула листок Нине. Та дрожащими руками приняла его и в первое мгновение не могла прочесть ни строчки.

      – Михаил пишет – не стал тебя будить. А куда это вы собирались?

      Маруся, конечно, прочла записку, которая оказалась от Соколовского. «Уважаемая Нина Петровна, – писал он размашистым почерком, – не стал Вас будить, так как мой друг Иваныч говорит, что сон – лучшее лекарство от всех болезней и бед. Поэтому восстанавливайте силы, а поездку нашу предпримем завтра. Также извещаю Вас, что мой „товарищ“ из милиции сообщил: ни в больницах (дальше зачеркнуто), ни в других местах Миронов Александр не обнаружен. До завтра» (опять зачеркнуто).

      – Он стучал, а я не слышала, что ли? – недоуменно спросила у самой себя Нина, рассматривая бумажный листок, словно надеясь прочесть там что-то еще.

      – Нин! Что, Сашка не приходил? А откуда у тебя такие мисочки? Ой, пюре! А я голодная – ужас! – кричала из-за перегородки Маруся.

      Однако, когда Нина со всей возможной небрежностью заметила, что еду привез товарищ Соколовский, сестра о голоде забыла: усевшись, приказала: «Рассказывай!»

      – Маня, ты сходи, воды накачай, – отмахнулась от нее Нина, – а рассказывать нечего.

      Маруся