Нина и король Ник. Валентина Хайруддинова

черные брови горестно поднялись домиком, уголки полных румяных губ потянулись вниз.

      – Ты же вчера говорила… то есть – о ней не говорила, – забормотала она растерянно.

      – Да он вот сегодня мне сказал, – твердила быстро, боясь остановиться, словно в омут бросаясь, Нина, – они давно встречаются. Она подполковник милиции.

      – Вот тебе на! Лариса – имя такое красивое. Не то, что мое – Маня.

      – Красивое, – согласилась Нина.

      – А я ведь ее знаю, – неожиданно произнесла Маруся.

      Тут у Нины запал прошел. Она устало замолчала, совершенно не понимая, что такое с ней сейчас произошло. Даже лоб потрогала: может, опять температура? А Маруся, вздохнув, пояснила:

      – Когда пожар произошел на фабрике, года два назад, нас вызывали в милицию, да ты должна помнить, я рассказывала.

      Нина слушала в пол-уха, поглощенная мыслью: зачем соврала? Она старалась никогда никого не обманывать, а тут солгала, да еще сестре! И главное: зачем?

      – Да, видная женщина, – меж тем печально продолжала Маруся, – высокая, статная, при форме. Волосы рыжие-рыжие, а кожа – белая.

      – Ладно, Маня, – прервала сестру Нина, – скажи, Надя не звонила?

      Но Надя не звонила: видимо, ей не передали просьбу Нины.

      Ночью мысли девушки вертелись около Саши: где он и с кем? Потом они плавно сменили направление, и под уютное сопенье Маруси Нина вновь подумала о том, почему сказала сестре неправду. В конце концов, пусть Маруська встречается, с кем хочет. Конечно, Соколовский ей не пара, но они люди взрослые, разобрались бы как-нибудь. «Мне просто трудно представить Соколовского в роли ухажера, и, не дай бог, родственника, – решила Нина, – вот, Надин муж, Иван, например. Простой парень, веселый, жизнерадостный, свой в доску. При нем можно и нагишом в речке искупаться после бани. А с Соколовским как себя вести?»

      Четверг. Актерский талант.

      Утром, расставшись с Марусей недалеко от остановки, Нина села в трамвай. Он, дребезжа, катил по улице, входили в салон люди, выходили, и Нина поймала себя на том, что ищет среди незнакомых лиц одно, родное…

      Поднимаясь на крыльцо школы, девушка напряглась в ожидании расспросов и потому не спешила заходить в учительскую. Остановилась у большого окна в коридоре, смотрела, как медленно, танцуя в воздухе, падают листья.

      Осенняя пора, которую принято почему-то считать грустной, обычно не навевала на Нину тоску, наоборот, девушка соглашалась с великим поэтом: завораживающая красота красок, прохладный воздух, высокая синева неба вдохновляли, давали силы. Но сегодня, несмотря на то, что утро сияло пусть и неярким, но все же солнышком, сердце ее грызли тоска, неопределенность и тревога. Голова, наполненная тяжкими раздумьями, ныла в висках, к тому же горло еще побаливало.

      К счастью, коллеги в учительской ограничились сочувствующими охами и советами, как бороться с простудой. Об исчезновении Саши никто ничего, по-видимому, не знал.

      «Чего я, в самом деле, решила, будто кому-то это станет известно?» –