И все небо для нас. Юлия Лим

присматриваюсь к рукам Тихона, вдруг не заметила кольцо в прошлый раз, но его нет.

      – Вы что, официально не женаты?

      – Женаты.

      – Тогда почему…

      – Почему нет кольца? Я ношу его вот здесь, – дядя достает из-за пазухи цепочку с кольцом.

      Замечательно. Оказывается в доме дяди есть еще один посторонний человек. И не просто кто-то там, а его жена.

      – Перекусите, нам еще долго плыть.

      Он специально перевел тему, чтобы не обсуждать жену?

      # # #

      – Подожди, – достаю печенье из своего пакета, обнюхиваю и осторожно пробую. Минуту спустя, когда со мной ничего не случается, разрешаю: – Можно.

      Мила вгрызается в угощение. Печенье рассыпается прямо над ее мешочком. Нежный вкус выпечки в сочетании с грецким орехом радует желудок. Мы запиваем печенье каждая из своей стеклянной бутылки. Вокруг вода, красивая природа, а мы едим грузинские сладости в моторной лодке. Хорошо-то как.

      – Хотите попробовать? – дядя открывает мешок с чурчхелой. – Выбирайте.

      – А твоя Ирмочка не будет возмущаться, что мы ее сладости берем? – не упускаю случая подколоть его.

      – Она у меня не жадная.

      Не сработало.

      – Мне класную, – Мила тычет пальцем в красную чурчхелу. Выбираю зеленую, и мы съедаем их так быстро, что почти не замечаем хруста орехов. – О-ой, я объелась! – сестра съезжает в кресле, расслабив руки и ноги.

      Через мгновение она уже спит с приоткрытым ртом и лицом, преисполненным блаженства.

      – Вот, про кого на самом деле писал Грибоедов, – хмыкаю я. – «Счастливые часов не наблюдают»4 вовсе не про влюбленных.

      – Интересное наблюдение, – поддакивает дядя.

      Облокачиваюсь на край лодки. Вода настолько чистая, что видны маленькие рыбки. Опускаю пальцы и смотрю, как, топорщась, разбивается о них озёрная гладь.

      Вокруг потихоньку темнеет. Начинают стрекотать кузнечики и цикады.

      – Почему ты сразу не сказал про жену? – говорю тихо, чтобы не разбудить сестру.

      – Не хотел вас беспокоить.

      – По-твоему, если бы мы вошли в дом, где живет еще один незнакомый человек, это бы нас избавило беспокойства?

      – Ладно, ты победила, – Тихон вздыхает, – просто я старался не думать о ней, пока занимался удочерением и другими документами, потому что когда я далеко, то безумно по ней скучаю.

      В его голосе звучит неподдельная тоска. Она прокрадывается внутрь меня и касается сердца. Настраиваюсь на волну дяди и таким же тоном замечаю:

      – Похоже, ты ее сильно любишь.

      – Верно. Очень сильно.

      – Она хороший человек?

      – Это была ее идея. Удочерить вас.

      – Значит, ты сам не очень-то этого хотел?

      – Я сомневался, потому что только что создал собственную семью.

      А ты эгоист, дядя. Впрочем, чего я ожидала, если моя мама из-за своей раненой гордости отреклась от семьи? Если ее родители отреклись от нее и нас с Милой? Похоже, отрекаться от всего подряд у нас семейное.

      Мы подплываем к причалу в тишине наступающей ночи. Дядя глушит мотор

4

«Горе от ума», А. С. Грибоедов