Кыш и Двапортфеля (сборник). Юз Алешковский

захлопали в ладоши ещё громче, чем прокурору Лаврову.

      А сам Лавров подошёл к дедушке Зайончковскому, пожал ему руку и поздравил с блестящей речью, которая войдёт в какой-то золотой фонд.

      – Вы – Плевако! – заявил громко Лавров дедушке Кольки.

      Затем Кроткина задала Рудику вопрос, есть ли у него деньги на подписку. За Рудика ответил его старший брат:

      – Деньги есть. Отложенные на кинокамеру.

      В своём последнем слове Рудик сказал, что он сам не знает, как постепенно втянулся в кражи, и попросил разрешения вместо «Весёлых картинок» оформить подписку на «Спортивные игры». Ещё он пообещал исправиться.

      – А зачем же вы брали чужую «Московскую правду»? – опять спросила Кроткина.

      – Там кроссворды, – ответил Рудик.

      После совещания Рудика обязали подписаться на газеты и журналы в трёхдневный срок. Было также решено написать в нашу школу о случившемся.

      После суда папа остался во дворе поговорить с соседями, а я побежал домой.

      И, когда я вспоминал, каким взглядом скользнул по мне Рудик после чтения приговора, на душе у меня становилось холодно и пусто…

      35

      Мы с Кышем вышли погулять. Было тепло, и жильцы у подъездов всё ещё обсуждали приговор.

      Вдруг Кыш дёрнул поводок. Я увидел вышедших из-за угла брата Рудика и Геру и хотел отойти подальше, но Кыш заупрямился и рвался к Гере, как будто это не она хотела разорвать его недавно на части. Гера тоже увидела Кыша, но не залаяла с яростью и даже не зарычала. Она посмотрела на брата Рудика. Он улыбнулся и сказал:

      – Поиграй, поиграй, не бойся.

      Они подошли совсем близко к нам.

      Кыш, позабыв обиды, опять завилял хвостом так, что, теряя равновесие, заваливался из стороны в сторону.

      Гера, тихонько взвизгнув, припала на передние лапы, приглашая Кыша к игре, но я резко отдёрнул его и хотел увести домой. Я не мог забыть обиду.

      Кыш обернулся, посмотрел на меня и сказал:

      «Эх, ты! Она же не хочет кусаться!»

      И я подумал, что нехорошо быть злопамятным. Тут мне самому надо учиться у Кыша. И правда, что не собаки виноваты, если они злые н неблагородные, а хозяева. Вон брат Рудика совсем другой человек, и Гера не рявкает, а хочет играть.

      Я отпустил поводок, Кыш бросился к Гере, и не успели мы оглянуться, как у наших ног собаки подняли весёлую возню.

      Гера рычала от досады и головокружения, когда Кыш, маленький и быстрый, носился вокруг неё и юрко проскакивал под животом. Но рык её не был злым.

      Зато, выбрав момент, изловчившись, она лапой сбивала Кыша с ног. Он валился на спину, смешно дрыгал ногами, а Гера не давала ему подняться. И, по-моему, Кыш закатывался от хохота: ему было щекотно.

      Они бы ещё долго играли, если бы мама не крикнула с балкона:

      – Алёша! Кыш! Домой!

      Мы с братом Рудика с трудом оттащили собак друг от друга, и я повёл недовольного, упирающегося Кыша домой.

      36

      У меня накопилось