Кыш и Двапортфеля (сборник). Юз Алешковский

нас так не получится, – сказала Снежка.

      Мы зашли ко мне, поели, накормили Кыша и вместе сделали письменные задания.

      Потом я показал Снежке, как Кыш зажигает и выключает свет. Потом Снежка позвонила бабушке, чтобы она не беспокоилась, и мы пошли на вычислительную станцию к моей маме. Эта станция находилась недалеко от нашего дома.

      Проходной со сторожами на станции не было. Не то что в папином институте.

      Мы прошли по коридорам в зал, где работала мама.

      – Как будто кузнечики стрекочут, – сказала Снежка.

      А Кыш не знал, что ему делать, когда вокруг так много всего жужжащего, стрекочущего и щёлкающего, и мигают сотни каких-то лампочек, жёлтых, зелёных, красных, и по экранам пробегают белые змейки.

      Я попросил девушку в белом халате найти мою маму.

      Мама очень удивилась, когда увидела нас троих, и рассердилась, но я сказал, что пришёл по делу и что Снежке, которая помогала мне делать уроки, очень нужно подсчитать, сколько денег будет истрачено на её кошку Цапку за двадцать лет, если в день на неё тратят тридцать, а иногда и сорок копеек.

      Заодно я попросил маму сделать подсчёт на Кыша тоже на двадцать лет и рассчитать, по скольку граммов соли в день должны есть два друга, пока не съедят целый пуд без вреда для здоровья.

      И конечно, я попросил разрешения взглянуть, как машина справится с нашими вопросами.

      Мама что-то объяснила сотрудникам, обступившим нас и заигрывавшим с Кышем.

      Один из них почесал макушку и сказал, что задачи очень сложные и машине придётся работать на полную мощность.

      Он нажал несколько кнопок. Машина защёлкала, на ней замигали маленькие разноцветные лампочки, и вот уже из щели показался листок голубой бумаги с колонками чёрных цифр.

      – Вот смотрите, – сказала мама. – За двадцать лет, Снежка, на твою кошку уйдёт тысяча четыреста сорок рублей; а на Кыша – в полтора раза больше: две тысячи сто шестьдесят рублей.

      Все сотрудники ужаснулись.

      – Это – «Запорожец», – сказал тот, который нажимал кнопки.

      – Целая дача! – сказал другой.

      – Несколько мотоциклов, – добавил третий.

      – Молочко, колбаска, рыбка, – объяснила Снежка.

      – Тысячи пирожных! – воскликнула девушка, которая искала мою маму.

      – Действительно, есть над чем задуматься, – сказал пожилой дядя. – Такая кнопка съест за двадцать лет «Запорожца». А какая отдача? Что ты получишь взамен, мальчик? – спросил он.

      Я не знал, что ответить, да мне и не хотелось ничего отвечать, но из-за мамы я как можно вежливей сказал:

      – Мне ничего не надо. Мне собака нужна.

      – А мне кошка, – заявила Снежка.

      – Ну, дети, пошли, я вас провожу, – смеясь, сказала мама и отдала нам листок с цифрами.

      Оказывается, если бы мы со Снежкой ели в день по восемь граммов соли, то, для того чтобы съесть целый пуд, нам потребовалось бы пять с чем-то лет.

      – Тогда мы будем учиться в шестом классе, – сказала Снежка.

      – Лучше давай есть по четыре грамма, – сказал я, – чтобы до десятого класса хватило