Две недели на соблазнение. Сара Маклейн

опустил голову и, сосредоточившись на своем деле, ополоснул полотенце в тазике с чистой водой. Джулиана вздрогнула, когда холодная ткань вновь прикоснулась к ее ободранной ладони, и герцог секунду помедлил, прежде чем продолжить.

      Это его секундное колебание заинтриговало девушку. Ведь она точно знала: Лейтон вовсе не отличался сочувствием, напротив, был известен своим надменным равнодушием. И вообще, как мог он опуститься до такой лакейской работы, как смывание грязи и крови с ее рук?

      – Зачем вы это делаете? – спросила она, когда холодное полотенце вновь обожгло кожу.

      Он не приостановил свое занятие.

      – Я же вам сказал: с вашим братом и без того нелегко будет иметь дело. А тут вы еще истекаете кровью…

      – Нет-нет. – Она покачала головой. – Я спросила, почему вы делаете это сами. Разве у вас нет целой армии слуг, которые только и ждут, чтобы выполнить такую неприятную работу?

      – Есть, конечно. Но слуги много болтают, мисс Фиори, а я бы предпочел, чтобы поменьше людей знали о том, что вы здесь одна в такой час.

      Она для него беспокойство, неприятность, вот и все.

      После довольно долгого молчания он встретился с ней взглядом.

      – Вы со мной согласны?

      – Ну, я просто… Я просто поражена, что человек вашего положения держит слуг, которые сплетничают. Трудно поверить, что вы бы не нашли способ лишить их всякого желания болтать.

      Лейтон поморщился и проворчал:

      – Даже когда я помогаю вам, вы ищете повод уколоть меня.

      – Простите меня, если я не верю в вашу добрую волю, ваша светлость.

      Лейтон поджал губы и принялся промывать ее другую руку; при этом все его движения были осторожными, но уверенными, а черты лица, как всегда, оставались строгими и неподвижными – точно у одной из многочисленных мраморных статуй в саду ее брата.

      И вновь ее затопило знакомое желание, приходившее всякий раз, когда он находился рядом. Ей ужасно захотелось сорвать с него эту маску и увидеть, что же прячется за ней. Впрочем, она уже дважды мельком видела его без нее. А потом он обнаружил, что она сводная сестра одного из известных лондонских повес, дочь падшей маркизы и ее итальянского мужа, выросшая вдали от Лондона и от английских традиций и правил. То есть она была полной противоположностью ему, герцогу Лейтону.

      Тут он наконец проговорил:

      – Мое единственное желание – доставить вас домой в целости и сохранности. И чтобы никто, кроме вашего брата, не узнал о вашем маленьком приключении этим вечером.

      Бросив полотенце в тазик с теперь уже розовой от крови водой, герцог взял с подноса одну из маленьких баночек. Открыв ее, он вновь потянулся к рукам девушки.

      И на сей раз она протянула ему руки без колебаний. Однако спросила:

      – Не ждете же вы в самом деле, что я поверю, будто вас заботит моя репутация?

      Лейтон окунул кончик пальца в баночку и сосредоточился на ее ранах, распределяя мазь по коже. Лекарство оставляло приятную прохладу, отчего возникала необоримая иллюзия, что его прикосновения – предвестники редкостного удовольствия.