Две недели на соблазнение. Сара Маклейн

с Грейбхемом», – в панике подумала Джулиана, ибо менее всего в этот момент она хотела остаться наедине с этим несносным герцогом Лейтоном. Но, увы, сегодня буквально все складывалось против нее – дверца тотчас захлопнулась, и они с герцогом остались одни.

      Отчаяние подтолкнуло девушку к действию, и она стала сдвигаться к ближайшей дверце, собираясь сбежать. Пальцы ее нащупали ручку, и тотчас же послышался голос:

      – На вашем месте я бы этого не делал.

      Невозмутимость тона обдала ее холодом, а ведь было время, когда Лейтон не вел себя с ней столь отчужденно. До того, как она поклялась никогда больше не разговаривать с ним.

      – Я, конечно, благодарна за совет, ваша светлость, – заявила Джулиана. – Но вы уж простите меня, если я ему не последую.

      Она стиснула ручку и наклонилась, чтобы поднять задвижку. Но герцог словно молния метнулся к ней и без видимых усилий удержал дверцу.

      – Это был не совет. – Он дважды постучал по потолку кареты, экипаж тут же пришел в движение.

      Джулиана помянула недобрым словом всех вышколенных кучеров – повалившись на пол, она запуталась в юбках и еще сильнее порвала свое атласное платье. Она поморщилась, услышав треск рвущейся ткани, и с тоской провела грязной ладонью по дорогому ярко-зеленому материалу.

      – Мое платье испорчено… – пробормотала она, как бы намекая, что герцог имел к этому самое прямое отношение. «Ему не обязательно знать, что платье было испорчено задолго до того, как я забралась к нему в карету», – решила девушка.

      – Что ж, я мог бы назвать ряд путей, которые не привели бы вас к этой трагедии сегодняшним вечером. – В его тоне не было ни капли раскаяния.

      – У меня не было выбора, – заявила Джулиана и тут же возненавидела себя за то, что сказала это.

      Герцог резко повернулся к ней как раз в тот момент, когда серебристый луч света, отбрасываемый фонарным столбом, проник через окно кареты, ярко и отчетливо высветив его черты. Но Джулиана старалась не замечать его, старалась не обращать внимания на то, что весь его облик указывал на благородное воспитание и аристократическое происхождение. У него был крупный и прямой патрицианский нос, а его высокие скулы, наверное, очень бы подошли женщине, хотя ему, похоже, лишь придавали еще больше мужской красоты.

      – Не было выбора? – Лейтон усмехнулся. – Наверное, трудно оправдывать такую репутацию, как ваша, – добавил он неожиданно.

      Джулиана в гневе отшатнулась от него, хотя она давно уже привыкла к оскорблениям и всевозможным измышлениям, порождаемым тем, что она – дочь коммерсанта и падшей английской маркизы, бросившей мужа и сыновей. Более того, ее мать отвергла и лондонский высший свет – то был, наверное, единственный из материнских поступков, за который Джулиана испытывала к ней малую толику восхищения. И ей очень хотелось сказать им всем, куда они могут засунуть свои аристократические правила. В том числе и герцогу Лейтону, самому худшему из всей этой компании. Хотя поначалу он таким не был.

      – Я