Небосвод Надиры. Giovanni Mongiovì

ее не заработал.

      – А что ты заработал из того, что отец даровал тебе? Слушай, парень, твои капризы начинают действовать мне на нервы! Мне сегодня даже не верилось, что ты тут больше недели просидел. Но я тебе не отец, и если не сумею выполнить обещание, которое дал ему, то уж лучше голову тебе оторву двумя пальцами, чем позволю путаться зазря у меня под ногами!

      – Чего вам от меня надо? – спросил тогда Конрад, подняв голос.

      – Чтобы ты вдолбил себе в башку, что твой отец умер, и прекратил хныкать. И знай, я был другом Рабеля, а не твоим, так что я с тобой цацкаться не стану, а вот подвешу на хоругви и все, если не будешь меня слушаться.

      – Возьмите долю моего отца себе, и отстаньте от меня.

      Сказав это, Конрад повернулся и шагнул обратно в пещеру, но Рауль ухватил его за шею и приподнял метра на два от земли. Пальчища Рауля почти сомкнулись не шее мальчика, сжимая так, что глаза у Конрада вот-вот выскочат из глазниц.

      – Меня прозвали Раулем Железный Кулак, и думаешь я позволю тебе, сопляку, оскорблять меня? Мне ничего не стоит раздробить тебе башку прямо тут о камни! – заорал он, словно бес в аду.

      И разжал кулак, мальчик неуклюже упал на землю.

      – Если кто-то увидит, что ты меня ни во что не ставишь, это подорвет мою репутацию. Я убивал людей и за гораздо меньшие проступки! Благодари отца и мое доброе имя, если я не задушил тебя сегодня. А теперь поднимайся и ступай за мной в лагерь!

      Конраду это ранило больше не тело, а душу, он старался не смотреть Раулю в глаза, все еще сидел, сжавшись в комочек, на сухой траве. Даже отец никогда не одергивал его так грубо.

      Затем увидел, как огромная ладонь Рауля приблизилась ему к лицу; он зажмурил глаза, подумав, что сейчас его в самом деле задушат.

      – Вставай и пойдем со мной. Покажу тебе, как жил твой отец, познакомлю с его друзьями, напою тем, что пил он, и свожу к женщинам, которые ему больше нравились, – позвал Рауль, подавая руку, тон его голоса смягчился.

      Конрад взял опекуна за руку, поднялся на ноги, вытер слезы, которые текли у него по веснушкам, и постарался улыбнуться.

      – Ну вот, так и надо! – похвалил его великан, повернулся спиной и зашагал вниз с холма.

      – Рауль! – окликнул его Конрад.

      – Чего еще? – с нетерпением ответил тот.

      – Хочу, чтобы вы взяли меня с собой в следующую битву.

      Рауль расхохотался; он был доволен, что его метод воспитания пошел мальцу на пользу, но смачно расхохотался.

      – Чего-чего тебе, сопляк?

      – Вы собирались научить меня жить, как мой отец… ну вот и возьмите меня тоже в бой. Отец учил меня драться на мечах, едва я ходить начал. Я умею!

      – Сначала покажешь сноровку, как только выдастся случай. А что до войны… так вот, сынок, сперва надо подготовить сердце… надо научиться ненавидеть!

      – Я уже умею ненавидеть! Дайте мне магометанина, и увидите, как я искрошу его на кусочки.

      – Этого мало, у тебя мало силенок.

      – Дайте мне ваш топор, и я это оливковое