Небосвод Надиры. Giovanni Mongiovì

грязи на зубах вам нравится. Вот почему мои сородичи овладели противоположным берегом пролива, а вы тут позволяете, чтобы вас по щекам хлестали за то, что налог не заплатили. Рауль всегда говорил: «Проклятые греки!».

      И Коррадо выбежал из дома.

      Чувствовал он себя противно, прежде всего за только что сказанные слова. Человек, которого он так оскорбил, в один благословенный день приютил его у себя в доме и вырастил наравне с кровными детьми, а теперь Коррадо повел себя неблагодарно, принизил его, сравнив с родным отцом, без которого он остался в девять лет. С другой стороны, чего он добивается от семьи, которая и могла-то выжить, только повинуясь хозяину? Коррадо родился с горделивой душой, это правда, но она никак не сочеталась с кротким нравом Алфея. В какой-то момент, когда он сидел под смоковницей позади дома, все еще завернувшись в покрывало, он пришел к заключению, что это он лишний в этой семье, что из-за своего характера причинит только напасти людям, которых любит больше всего на свете. Холодало, а он еще не совсем поправился, но в этот момент ему пришло в голову решение уйти. Сердце у него в груди забилось часто и сильно, он задышал всей грудью. Последние двадцать лет словно улетучились; и в двадцать девять лет Коррадо ощутил себя девятилетним, как будто он никогда не жил в рабаде.

      Из дома в слезах вышла Аполлония, а он все так и сидел, погрузившись в свои думы.

      – Ты еще не поправился… вернись в дом, ну пожалуйста, – попросила она его.

      Но Коррадо довольно улыбнулся, вспомнив о решении, поспешно принятом несколько минут назад.

      – Я рад, что Микеле спас Умару жизнь, – ответил он, немало удивив Аполлонию.

      – Какое это имеет отношение?

      – Имеет, потому что мне пришло время поступать так, как принято у моих сородичей. Потребую ответа от Умара за то, что он мне сделал, и отплачу Идрису за то, что он сделал тебе. Не думай, я все видел этой ночью!

      – Тебя убьют!

      – Ну и пусть, потому что это не жизнь… это ползание на брюхе!

      – Подумай, мы не так уж плохо живем… Пока Умар не ударил нашего отца, никогда ничего худого нам не делали!

      – Раз Умар вдруг изменился, значит и я изменился.

      – А если на нас отыграются?

      – Микеле с отцом сумеют оправдаться, отрекутся от меня также, как отреклись в эти дни.

      Аполлония бросилась ему в ноги, обняла.

      – Я не дам, даже если придется рассказать все отцу.

      – Ты не расскажешь, сестра, ты от меня ни разу не отвернулась.

      Аполлония подняла глаза и пристально посмотрела на него… Он ласково провел пальцем ей по щеке.

      – Месть ведет человека к гибели. Ты сам рассказывал, что двадцать лет назад христиане проиграли войну из-за мести того предводителя…

      – Лангобарда Ардуина… но это не из-за его мести христианская армия вынуждена была отступить за море; это потому, что его генерал решил всенародно унизить его… также, как Умар унизил меня.

      Глава 12

Начало лета 1040 года (431 года хиджры), долина к востоку от Трагины

      Прошло несколько дней, может неделя, может больше, все это время Конрад