Канатоходец, или После постмодерна. Борис Вольфсон

эпоха не забыта,

      ими и сохранена.

      Запах сыра и ванили,

      акварелька и эстамп…

      Вас потомки оценили –

      Клас, Порселлис, Аверкамп.

      Вы прогнать смогли невежду,

      защитили свой редут,

      подарив и нам надежду,

      что труды не пропадут.

      Как вино и простокваша –

      незатейлив ваш магнит…

      А Хохловкина Наташа1

      нам детали объяснит.

      «Никакого бурленья в крови…»

      Никакого бурленья в крови,

      никакой межсезонной отравы

      и предчувствия то ли любви,

      то ли − что там рифмуется? − славы.

      А в реке обмелевшей сомы

      развернули носы на восток и…

      Если не было вовсе зимы,

      то какие весенние стоки?

      Куртку сняв, щеголяю в плаще,

      да и он пригодится едва ли.

      Перелётные птицы вообще

      никуда ещё не улетали.

      В атмосфере скопился СО,

      угрожает неведомый вирус,

      и не радует нас ничего −

      даже чипсы и пиво на вынос.

      Но растёт пресловутый коло́сс −

      руки-крюки и ноги из глины, −

      новый мир себя строит с колёс,

      и кочуют на север пингвины.

      Краткая поэма экстаза

      Как видно, скоро ум зайдёт за разум,

      но до того, как прозвучит отбой,

      накроет нас не тазом, а экстазом,

      таким же бывшим, как и мы с тобой.

      Дырявым, бывшим, плесенью покрытым,

      утратившим плескательный рефлекс…

      А может быть, не тазом, а корытом,

      с такою же приставкой краткой «экс».

      Слой пыли, как присыпка из ванили

      или дешёвый бесполезный грим…

      Но мы зачем-то таз свой сохранили –

      быть может, просто, чтоб накрыться им.

      В безумной ностальгической надежде,

      под стуки не костей, а кастаньет,

      накрыться тем, чем дорожили прежде,

      и в дырки наблюдать парад планет.

      «Одни летают во сне, как шарики…»

      Одни летают во сне, как шарики,

      другие реют, как буревестники.

      Одни накачаны тёплым воздухом,

      другие – только холодным умыслом.

      А я летаю во сне, наполненный

      твоей любовью, и вижу, милая:

      на лёгких крыльях паришь ты рядышком, −

      я охраняю твоё парение.

      Такие сны продолженья требуют –

      я просыпаюсь без опасения,

      что наяву наш полёт закончится:

      кто научился – тот не разучится!

      Версия

      Плывёт по воле волн

      в Реке Времён, как пленный

      галерный раб, забросивший весло.

      И дела нет до нас

      Создателю Вселенной.

      Нам в этом повезло!

      Не спрашивает нас:

      − А вы-то кто такие?

      Зачем чудите? Стоп!..

      Когда в последний раз

      Он вник в дела мирские,

      то был Потоп!

      Наш вклад

1

Хохловкина Наталья − искусствовед, специалист по творчеству малых голландцев.