Канатоходец, или После постмодерна. Борис Вольфсон

время отнимает суета,

      и непонятны древние камланья.

      Следит пророк, вселенной делегат,

      горюя о всезнанье одиноком,

      как мы бредём на ощупь, наугад, −

      а будущее смотрит грозным оком.

      «Хотя читатели у нас довольно редки…»

      Хотя читатели у нас довольно редки,

      у самых шустрых чуть побольше, но не очень,

      мы все щебечем, как воробышки на ветке,

      топорщим пёрышки и крыльями хлопочем.

      Понятно, в общем-то, что дело не в нахрапе

      и не в усердии, когда среда как вата.

      Мы след оставим − у прохожего на шляпе,

      но кто конкретно − разобраться трудновато.

      Мой рецепт

      К Международному дню психического здоровья

      Спокойствия психического ради,

      к ментальному не склонный неглиже,

      лежу себе, как слива в маринаде,

      и никого не трогаю уже.

      Я облетел, как лист увядший с клёна,

      валяюсь под, хотя умею над,

      стал синим, был в пупырках и зелёный,

      но, главное, удачный маринад.

      В условиях тотального заката

      я защищён, мне крепко повезло,

      что здесь со мной надёжные ребята, −

      нас в этой банке ровно полкило!

      Диалог

      Я говорю: − Повсюду ложь!

      Он говорит: − Фантазия!

      Я говорю: − Бесстыдство сплошь!

      Он говорит: − Евразия!

      А я: − При чём тут континент?

      Плевать на территорию!

      А он: − Взгляни на контингент

      и не забудь историю!

      А я опять про море лжи,

      в котором тонет истина!

      А он: − За эти рубежи

      нам выплывать бессмысленно!

      Пора бы снюхаться с жульём,

      нас не отдавшим Западу:

      оно своё, мы здесь живём,

      приноровившись к запаху.

      Своё – в Ростове и в Уфе, −

      далась нам та Европа ли! –

      как рыбки плаваем − в ухе,

      покуда нас не слопали!

      Памяти Александра Галича

      Был не в себе, теперь, отбой трубя,

      не унесённый – принесённый ветром,

      ушёл, что называется, в себя,

      из экстра- стал типичным интровертом.

      Окуклился, хотя не шелкопряд

      и ценной нити из меня не скрутишь.

      Но, чтобы не скрутил меня наряд,

      в кармане прячу свой заветный кукиш.

      Я у костра сижу на берегу,

      но аккуратно – сам не возгораюсь,

      другие в крик, я – цыц и ни гу-гу,

      и в драку лезть ни с кем не собираюсь,

      и из себя не выходить стараюсь,

      но чувствую, что больше не могу!

      Рыбалка

      Может, я не готов пока

      или просто клюю не так,

      но срываюсь опять с крючка, −

      ты прости меня, мой рыбак.

      Знаю я, ты пришёл за мной.

      Принимая игру твою,

      я прельститься хочу блесной,

      но, как видно, не так клюю.

      Ты прости, что