Самая коварная богиня, или Все оттенки красного. Наталья Андреева

установилась удивительно теплая, ровная. Словно природа решилась на великий обман: скрыть от людей, что всего через пару месяцев ни от пышной листвы, ни от ярких цветов ничего не останется, деревья станут голыми, поля пустыми, а ветер пронзительным и холодным. Но люди охотно в обман поверили и оделись по-летнему. Осень – это еще так далеко! Надо радоваться каждому теплому дню!

      Вероника пришла все с той же корзинкой, в голубом ситцевом сарафане и… не одна.

      – Это Андрей, – представила она своего спутника Листову, слегка смущаясь. – Андрей, это художник Эдуард Олегович.

      – Очень приятно.

      Вот, значит как. Листов прищурился, разглядывая своего соперника. Так вот он какой, ее жених! Что ж, замечательный выбор, можно только похвалить ее мать, именно из таких, как этот Андрей, и получаются верные мужья и замечательные отцы. Такие уж если полюбят, то на всю жизнь, не на одну картину.

      – Андрей, вы на весь день к нам или как?

      – Как надо.

      – Я могу дать вам честное слово, что ничего плохого не сделаю с вашей Вероникой.

      Как он посмотрел! Удивленно?

      – Плохого? Да она, если что почувствует плохое, сразу же уйдет. Я за нее не боюсь. Я просто так. Мама ее попросила.

      – Что ж, сидите, если хотите. Смотрите, – с иронией сказал Листов.

      Андрей без всяких комментариев сел под березкой на расстеленный прямо на траве пиджак. Листов все понял по одному только взгляду на парня: безумно любит свою Веронику. Будет всю жизнь сторожить ее, как цепной пес. Эдуард Олегович почувствовал вдруг непонятное ему самому раздражение. А то и злость. На кого? На Андрея? На его любовь? На то, что она сильнее, чем его собственная? Да кто и в чем ее измерял, силу любви? Любовь этого парня в лучшем случае даст девушке покой и относительное материальное благополучие, любовь же художника Листова даст ей бессмертие. Она должна понимать разницу.

      Он усмехнулся: неужели это неизменная спутница любви – ревность дала о себе знать? Во всяком случае, присутствие Андрея Листову было неприятно. А тот вдруг еще и разговорился! Из вежливости, должно быть.

      – Погода бы постояла… А? Как вы думаете?

      – Что? – Листов раздраженно обернулся. Он еще здесь, этот Андрей? И со своими пустыми разговорами: о погоде, о природе, о видах на урожай. Не об искусстве же. Что парень в нем понимает?

      – Помешал, простите… У меня отпуск со вчерашнего дня.

      – Отпуск… Это замечательно… Отпуск… – пробормотал Эдуард Олегович, внезапно забыв обо всем. Даже о сидящем рядом сопернике.

      Ах, как оно сразу пошло! Аж дух захватывает! Словно волна накатила, подхватила и понесла, понесла! Он теперь высоко-высоко, смотрит на мир не откуда-то, с небес. И видит все до деталей, до мельчайших подробностей. Никто не видит и не чувствует того, что в этот миг видит и чувствует он, Эдуард Листов. Это и есть великое откровение…

      – Пять часов уже рисуете. Не устали?

      – Что? – Тут он заметил наконец жениха Вероники. Поймал его удивленный взгляд.

      – Отдохнуть, говорю, не пора?

      – Да-да, я вас утомил. Что ж, прервемся. Хотите, прервемся до завтра.