Самая коварная богиня, или Все оттенки красного. Наталья Андреева

До пятидесяти лет дожил, а получается, что рано стал считать себя художником. Не дотерпел, вот и наказан. А вот и время пришло: труби заветную. Громче труби, рождается художник Эдуард Листов. Тот, который войдет в историю. Умер бездарный живописец, умер творец пошлости. У него еще есть несколько чудных лет, дивных лет. И Вероника…

      На следующий день

      Эдуард Листов выяснил у соседки, где находится школа, и на следующий же день к обеду отправился туда. Пожилая женщина в перепачканной известкой одежде, с тряпкой в одной руке, с ведром, полным мыльной воды, в другой, удивленно открыла рот. Столичная знаменитость посетила местную школу! Листов невольно улыбнулся, глядя на полное ведро: к удаче, к деньгам.

      – Извините, я ищу учительницу литературы Веронику Юрьевну.

      – Она на педсовете.

      «Я знаю», – чуть не проговорился он. Женщина по-прежнему стояла, открыв рот. Кажется, таких, как она, называют «технические служащие», сокращенно «технички». А по сути уборщицы.

      – А долго еще будет длиться педсовет? – спрашивает он.

      – Кто их знает! Может, сию минуту закончится, а может, еще час будут сидеть. Это как дело пойдет. Я, милый, учителям, когда они заседают, звонков не даю. Ить это мое начальство!

      – Я подожду. Не подскажете, в каком кабинете заседают?

      – Второй этаж, направо, в учительской они все.

      – Ах, в учительской! Очень хорошо.

      – А правда, что вы это… художник?

      – Правда.

      – Ну, надо же!

      Она небось думает, что он как Репин. Или Левитан. Титанище. Выставляется везде где только можно. Но что толку ей объяснять?

      Какое-то время он мнется в коридоре, подбирая нужные слова. Не хотелось бы ее спугнуть. Удивится ведь, увидев его здесь. Так и есть:

      – Вы?!!

      Серые глаза удивленно распахнуты. Выходящие из дверей учительской коллеги на них косятся и перешептываются. Он видит, как Вероника заливается краской. И тут же начинает извиняться:

      – Простите меня, бога ради! Вчера в лесу вы мне так запомнились, что я не удержался. Выяснил, где находится школа, и пришел, чтобы вас увидеть. Не сочтите за дерзость, но я хотел бы написать ваш портрет.

      – Мой портрет?! Мой?!!

      – Вы, кажется, против?

      – Нет, что вы! Но это же такая честь!

      – Для меня – да. Вы замечательная девушка. Я, конечно, понимаю, что городские сплетни…

      – Ничего, я как-нибудь переживу, если вам это действительно необходимо.

      – Необходимо! Вы даже не представляете себе, насколько необходимо! В этом теперь все, в этом жизнь моя! Вы должны понять, Вероника Юрьевна…

      – Да-да… Ой, господи! – Она хватается за пылающие щеки. – Столичная знаменитость будет писать мой портрет!

      – Я говорю сейчас глупости, но молчать не могу. Я вчера словно свет увидел. Свет и… вас.

      – Я все понимаю: вы как художник сейчас говорите. И в этом нет ничего такого… Ну, такого…

      – Нет, нет! Я только портрет!

      – Когда