White Nights and Other Stories. Fyodor Dostoyevsky

куды? – Саша подошёл к Трофимовой вплотную. – Откуда тебе знать? Мала исчо!

      – Знаю-знаю, я усё знаю! – запрыгала на месте Глаша. – Моя мамка с папкой об ентом говорили, а я услыхала! А исчо мамка говорила, шо у Нюськи брат растёть!

      – А ну! – Сашка замахнулся, сжав кулак. – Замолчь, я сказал!

      Нюся смотрела на ребят, округлив глаза. Она не смогла проронить ни слова.

      – Знамо дело, – подхватил Витька. – Все об ентом знають…

      – Неправда, – голос Нюси охрип от волнения. – Брехня усё енто!

      – Я сама видала, – Глашку так и распирало. – Енто было исчо весной. Мамка моя пошла к воспиталке ругаться с её бабкой, а я за на ней увязалася… Мамка орёть, а мальчонка на улице спал… Чернявенький такой…

      Глаша закрыла глаза от умиления, вспоминая маленького ребёнка.

      – Вот бы мне братика, а то одной скучно… – Трофимова опустила голову. – Везёт же некоторым.

      – Брешешь! – закричала Нюся. – Брешешь! Папка мой хороший!

      – Спроси, у кого хошь! – Глашка поставила руки на бока и выставила одну ногу вперёд, повторяя все привычки за матерью. – Моя мамка усё обо всех знаеть!

      – Ах ты, дура! – неожиданно Нюся ударила девочку по лицу. – Дура ты! Дура паршивая!

      Несколько раз ударив по лицу соседкую дочь, Нюся разревелась.

      От боли и обиды заплакала и Глашка. Она потёрла разгоревшиеся щёки и побежала домой. Мальчишки молча смотрели на ревущую Нюську и убегающую Глашу.

      – Во дела, – негромко произнёс Витька и вышел на берег. – Держись, Нюська, шкандалю теперича не оберёсся.

      Немного помолчав, ребятишки пошли в воду искать раков. До самого вечера дети пробыли на реке. Раков всё-таки удалось наловить. Сашка поделился с Нюсей, положив в ведро несколько штук.

      Возвращаясь домой, Саша нарвал цветов для Нюси.

      – Воло́шка, – девочка приняла букет с синими цветочками от соседа.

      – Василёк, – гордо произнёс Сашка.

      – Не, колокольчики, – рассмеялась Нюся.

      – Как хошь, – Александр не настаивал.

      Подходя к мазанке Грищенко, дети услышали крики.

      – Глашкина мамка… – шепнул Саша.

      У Нюси по спине пробежала мелкая дрожь.

      – Ой, шо щас буде-еть… – маленький Володька обрадовался.

      Возле Нюськиной хаты стояла Степанида и во всё горло кричала на Марию.

      – Жульё, – кричала соседка на всю улицу, стоя у забора. – Шоб вам усем пусто було!

      – Иди, куды шла, – отвечала громко Маша, развешивая бельё на верёвку. – Ты шо, рядом стояла?

      – Усю поло́ву повытаскали! Соседи называется! Шоб вас усех пересадили, Шоб у вас зенки полопалиси! Шоб вы усе по миру пошли, як мыши полявые!

      – Замолкни, ду́рная! Не гневи Бога, а то я… – Маня с кривой улыбкой подошла поближе. – Лучше бы тебе помолчать! А то ведь я то ж свой язык развяжу!

      – Тю, напужала, коза безрогая! – выпятив живот вперёд, Стешка сплюнула. – Тьфу, я усё доложу председателю. Вы меня исчо попомните!

      – Агась, иди-иди…

      Через