Сочинения. Борис Савинков

и везде, – вот я вижу ваши сияющие глаза.

      Я верю в любовь, в свое право любить. В глубине моего сердца, на самом его дне, живет спокойная уверенность, предчувствие будущего. Так должно быть. Так будет.

      Я люблю вас и я счастлив. Будьте же счастливы любовью и вы».

      Я получил короткий ответ:

      «Завтра в Сокольниках, в шесть часов».

      30 апреля

      Елена мне говорит:

      – Я рада, я счастлива, что вы со мною… Но не говорите мне о любви.

      Я молчу.

      – Нет, обещайте: не говорите мне о любви… И не печальтесь, не думайте ни о чем.

      – Я думал о вас.

      – Обо мне?. Не думайте обо мне.

      – Почему?

      И я сам тотчас же отвечаю:

      – Вы замужем? Муж? Честь мужа? Долг честной женщины? О, конечно, простите… Я осмелился говорить о своей любви, я осмелился просить вашей. Для добродетельных жен есть только домашний покой, чистые комнаты сердца. Простите.

      – Как вам не стыдно?

      – Нет, мне не стыдно. Я знаю: трагедия любви и подвенечного платья, законного брака, законных супружеских поцелуев. Не мне стыдно, Елена, а вам.

      – Молчите.

      Несколько минут мы молча идем по узкой дорожке парка. На ее лице еще гнев.

      – Слушайте, – поворачивается она ко мне, – неужели для вас есть закон?

      – Не для меня, а для вас.

      – Нет… А вот вы… Вы живете кровью. Пусть это нужно, но вы… зачем вы живете кровью?

      – Не знаю.

      – Не знаете?

      – Нет.

      – Слушайте, ведь это закон… Вы сказали себе: так нужно.

      Я говорю, помолчав:

      – Нет. Я сказал: я хочу.

      – Вы так хотите?

      Она с изумлением смотрит мне прямо в глаза.

      – Вы так хотите?

      – Ну да.

      Вдруг она мягко кладет мне руки на плечи.

      – Милый, милый мой Жорж.

      И быстро, гибким движеньем целует меня прямо в губы. Долго и жарко. Я открываю глаза: ее уже нет. Где она? И не сон ли мне снился?

      1 мая

      Сегодня первое мая, – праздник рабочих. Я люблю этот день. В нем много света и радости. Но именно сегодня я бы охотно убил генерал-губернатора.

      Он стал осторожен. Он прячется во дворце и мы напрасно следим за ним.

      Мы видим только сыщиков и солдат. И они видят нас. Я думаю поэтому прекратить наблюдение.

      Я узнал: 14-го, в день коронации, он поедет в театр. Мы запрем Кремлевские ворота. Ваня станет у Спасских, Федор у Троицких, Генрих у Боровичьих. И здесь будет наше терпение.

      Я радуюсь заранее победе. Я вижу кровь на мундире. Вижу темные своды церкви, зажженные свечи. Слышу пение молитв, душный ладан кадила. Я хочу ему смерти.

      Я хочу ему «огня и озера огненного».

      2 мая

      Эти дни я как в лихорадке. Вся моя воля в одном: в моем желании убить.

      Каждый день я зорко смотрю: нет ли за мой шпионов. Я боюсь, что мы посеем, но не пожнем, что нас арестуют. Но я не сдамся живым.

      Я живу теперь в гостинице «Бристоль». Вчера принесли мне мой паспорт.

      Принес из участка сыщик. Он топчется на пороге и говорит:

      – Осмелюсь спросить,