Пламя клинка. Денис Чекалов

передернуло.

      – У меня аж мороз по коже, как только ее увижу.

      Воевода осекся.

      – Э, что-то я тарахчу, будто кикимора на болоте. Просто давно поговорить было не с кем. Ладно, давай садись; день только начинается, успею все рассказать.

      Оживший доспех парил над дорогой.

      Я забрался в седло. Увы, совсем не так красиво и быстро, как раньше, в те времена, когда хоронил друзей на Черной Реке.

      Юность – время возможностей, которое мы потратили не на то. Впрочем, там, у Излучины, я смог остаться в живых, и мы победили.

      А большего не стоило и просить.

      – Э, да ты, наверное, замерз, – спохватился Огнард. – Эй, Димитрис! Дай-ка чародею свой плащ.

      Эти слова были обращены к боярскому сыну.

      Тот сразу же нахмурился, и рука его против воли сжалась на краю бархатной накидки.

      Парень явно не хотел отдавать ее какому-то незнакомцу.

      – Спасибо, не нужно, – возразил я.

      Ни к чему раньше времени заводить врагов.

      Юноша посмотрел недобро, и я понял, что он уже терпеть не может меня.

      – Ну хорошо, – сказал воевода. – Тогда поехали!

      Он повысил голос:

      – Мы возвращаемся в Малахит.

      2

      Огнард махнул ладонью.

      Я не мог не заметить, лицо Димитриса темнело с каждой минутой. Юноша сильно нервничал, и двуглавый волк под ним тоже это чувствовал.

      – Воевода!

      Парень подъехал к нам и, словно случайно, преградил мне дорогу.

      – Дозвольте поговорить с глазу на глаз.

      Он носил кольчугу из чистого заговоренного серебра, что одним сиянием отгоняет и нежить, и волколаков.

      Такую на обычном рынке не купишь, и не каждый гномий кузнец выкует ее на заказ.

      Кольца казались круглыми, но, приглядевшись, вы замечали, каждая сработана в форме руны, и вместе они слагались в могучие защитные заклинания.

      Я видел не раз, как зомби или скелеты сразу же рассыпались в прах, стоило им коснуться такой брони.

      Голову юноши защищал изысканный кабассет, шлем с круглой высокой тульей, и перо сирина покачивалось на ней.

      В ножнах – короткий меч, я не видел лезвия, но мог догадаться, что клинок тоже непростой.

      – С глазу на глаз?

      Огнард тут же насупился.

      Хоть слова Димитриса вроде и были вежливы, но звучали они, как приказ боярина своему лакею.

      – Ну хорошо.

      Лицо воеводы стало каменным и холодным.

      Он явно был из тех, кто не заводит любимчиков; но если уж невзлюбил, то больше шанса не даст.

      – Слушаю, только быстро.

      Я отъехал, не желая мешать им.

      У высокой сосны я остановился. Юноша наклонился к Огнарду. Говорил тихо, но в звонком морозном воздухе его слова разносились достаточно далеко, и я мог их слышать.

      – Али забыл, что сказал наместник? – злобно шептал Димитрис. – Он велел никого не вмешивать в это дело.

      – Ба! – с презрением отвечал воевода. –