Неподобающая Мара Дайер. Мишель Ходкин

сосредоточиться. Никаких медиков. Никаких больниц.

      – Я в порядке, – сказала я и пожелала, чтобы деревья перестали танцевать.

      Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы обрести равновесие. Это происходит на самом деле?

      – Я просто никогда раньше не видела мертвецов, – пояснила я, не успев даже осознать, что так и есть.

      Я не видела Рэчел, Клэр и Джуда на их похоронах. От них немногое осталось.

      – Пусть медики просто на тебя взглянут, – сказал мужчина, – пока я буду задавать вопросы, если ты не возражаешь.

      Он дал сигнал врачам из «Скорой помощи». Я поняла, что в этом споре мне не победить.

      – Хорошо, – сказала я.

      Закрыла глаза, но все равно видела кровь. И мух.

      Но где же собака?

      Я открыла глаза и поискала ее взглядом, но ее нигде не было видно.

      Приблизился медик, и я попыталась сосредоточиться на том, чтобы не выглядеть безумной. Я дышала медленно и ровно, пока он светил маленьким фонариком мне в глаза – сперва в один, потом в другой. Он осмотрел меня, но как раз когда он вроде бы заканчивал осмотр, я подслушала слова женщины-детектива:

      – Где, к дьяволу, Диаз?

      – Говорит, скоро будет здесь, – ответил мужчина, разговаривавший со мной минуту назад.

      – Хочешь пойти и получше привязать собаку? – спросила женщина.

      – Э-э… Нет.

      – Я не хочу к ней прикасаться, – сказала женщина. – Я видела, как по ее шкуре ползают блохи.

      – Леди и джентльмены, вот вам полиция Майами.

      – Иди к черту, Гадсен.

      – Успокойся. Собака никуда не денется. Она едва может ходить, не то что бежать. Дело не в том. Это питбуль, и ее просто усыпят.

      – Собака никак не могла этого сделать. Парень споткнулся и раскроил себе череп о кол рядом с грудой деревяшек, видишь? Даже не нужно дожидаться спецов, чтобы это определить.

      – Я и не говорю, что это сделала собака. Я просто говорю, что в любом случае придется ее усыпить.

      – Плохо.

      – По крайней мере ее избавят от страданий.

      После всего, через что прошла эта собака, ее усыпят. Убьют.

      Из-за меня.

      Я снова почувствовала тошноту. Рука моя задрожала, когда медик измерял мой пульс.

      – Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросил он негромко.

      Глаза его были добрыми.

      – Прекрасно, – солгала я. – Правда. Теперь со мной все в порядке.

      Я надеялась, что, если все время буду это твердить, этого хватит, чтобы убедить его: я говорю правду.

      – А что?

      – Тогда мы закончили. Детектив Гадсен?

      Мужчина-детектив и женщина в костюме подошли к нам, и мужчина – детектив Гадсен – поблагодарил медика, двинувшегося обратно к машине «Скорой помощи». Вокруг кишели другие люди, некоторые в форме, некоторые в штатском. Подъехал фургон, на задней части которого были выведены по трафарету слова «Судебный патологоанатом».

      Скользкий страх обволок мой язык.

      – Мара, так? – спросил детектив Гадсен, а его партнерша вынула записную книжку. Я кивнула. – Как твоя фамилия?

      – Дайер, –